— шипя от боли, Тайлон потрогал ссадину на боку. — Ладно, спать.

Тайлон лежал на спине, раскинув руки. Это было так приятно: лежать и не думать ни о чем. Боль почти утихла. Если доверять карте, близок конец пути. Солнышко встает, день будет отличным. Чего еще желать? Интересно, какая она, ракета? Почему-то Тайлону она представлялась в виде железного дома с фигурными ставнями. В памяти проплывали какие-то странные, ничего не значащие слова: штурман, параллакс, скафандр… Но и только. Теперь, когда препятствий больше не осталось, вторая память начисто отказала.

Тайлон прищурился. Белые облака, подсвеченные встающим солнцем, казались небрежными мазками волшебной кисти на утреннем небе, еще не сбросившем полностью густую ночную синеву. Облака никуда не спешили, они словно приклеенные стояли на месте. Тайлон зевнул, погладил мерно сопящего Крошку Енота. Тот почмокал, заскулил во сне, глубокий вздох волной прокатился по маленькому тельцу, и Крошка, всхрапнув, снова затих.

Шевелиться не хотелось, но какой-то вредный камешек впился в спину… Спешить некуда и незачем. Погоня осталась далеко позади, за болотом, которое им ни за что не перейти. Тайлон улыбнулся, вспомнив рассказ Водяного-Неудачника. Кто же там прирос пятками ко дну? Вот здорово бы, если бы советник… Тогда не осталось бы вообще никаких забот. Не то чтобы Тайлон очень опасался советника, но шевелился какой-то червячок, оставалась легкая тень сомнения. Все-таки это был опасный враг. Чем-то он отличался от остальных людей…

Тайлон сел, с хрустом потянулся, стряхивая истому. И почувствовал, что на него смотрят. Однако ничуть не встревожился.

— Эй! — весело крикнул, поднимая руку. — Выходи! Я тебя вижу.

Ответом было молчание.

Он встал, намереваясь пойти и посмотреть, кто там спрятался среди камней, но послышался резкий щелчок, и что-то сильно стукнуло Тайлона по левой руке. Он замер, растерянно уставившись на разорванный рукав и наливающуюся кровью неглубокую, но длинную рану. Рука сразу онемела.

Снова раздался такой же щелчок, и тяжелая железная стрела звякнула о камень возле его ног.

Догнали! Вот чего он не ожидал…

Тайлон пошатнулся, зажимая здоровой рукой рану, пальцы моментально стали красными от бившей толчками крови. И тогда из-за камней вышел советник. Сейчас он выглядел страшно. Когда-то красная шелковая мантия была измята, обтрепалась и выцвела, превратилась в рыжую, грязную, местами прожженную тряпку. Советник зарос густой черной щетиной, сразу сделавшей его похожим не то на разбойника, не то на нищего. Воспаленные красные глаза слезились, но в них сверкала такая злоба, что Тайлон невольно отшатнулся.

Вслед за ним появились два стражника — только двое! — такие же грязные и оборванные. Но в отличие от советника выглядели они не грозно, а просто жалко. Исцарапанные и заржавевшие кольчуги, торчащие из-под них лохмотья… Впрочем, арбалеты в их руках угрожающе топорщились новыми стрелами.

Советник не спешил. Он, похоже, знал, что за спиной Тайлона обрыв и бежать ему некуда. Прихрамывая и болезненно морщась, когда приходилось ступать на правую ногу, советник медленно шел к Тайлону. Тот растерянно пятился, то и дело оглядываясь, чтобы не свалиться с кручи.

Проходя мимо Крошки Енота, Тайлон несильно пнул его. Крошка проснулся, взвился с обиженным воплем, но, заметив стражников, мгновенно умолк и подбежал к Тайлону. А тот… остановился на краю обрыва. Дальше отступать было некуда.

Остановился и советник. Криво усмехнувшись, он поманил Тайлона к себе. Тайлон оглянулся еще раз. Камни внизу казались острыми, как стрелы…

— Иди, иди, — голос советника прозвучал хрипло, как карканье. Он закашлялся, захлебываясь и хватаясь за грудь.