Крошка Енот висел вниз головой с видом полной покорности и искреннего раскаяния, что, впрочем, не помешало ему доесть ветчину. Тайлон разжал кулак, и Крошка тяжело шлепнулся на землю. Поняв, что трепки не будет, он привычно заскулил, жалуясь.

— Отстань, подлиза! — раздраженно сказал Тайлон. — Сожрал половину наших запасов — и еще недоволен! Проглот несчастный!

Действительно, ущерб ветчине был нанесен серьезный. Наскоро перекусив и напившись воды из найденной в мешке фляги — мама позаботилась обо всем! — Тайлон положил обратно в шкатулку таинственный лист и пластинку, которую решил рассмотреть повнимательнее завтра. Сейчас он хотел только одного — выспаться.

— Ну, давай укладываться, расхититель, — обратился Тайлон к приятелю, вытянулся во весь рост и поплотнее запахнул воротник куртки, хотя от прелой хвои исходило приятное тепло.

Крошка Енот моментально прыгнул ему на грудь, немного поерзал, сворачиваясь клубочком, и вскоре засопел, уткнувшись носом в собственный хвост. Тайлон еще какое-то время крепился, убеждая себя, что нужно быть настороже, но усталость, сладковатый аромат гниения и тишина сморили его. Последней мыслью было: как там дома, как мама?

Проснулся Тайлон от того, что кто-то осторожно теребил его за ухо. Тайлон завозился, забормотал что-то спросонья — и почувствовал, как маленькая лапка зажимает ему рот. Протирая глаза, сел. Крошка Енот, а это он разбудил Тайлона, испуганно ежился, прижимаясь к нему.

Было еще темно, но первые робкие лучики света уже начинали пробиваться сквозь полог ветвей. Тайлон сразу понял, что встревожило Крошку, — в привычной тяжелой тишине раздавались какие-то непонятные звуки. Он замер, затаив дыхание, прислушался.

Чьи-то шаги… Звяканье железа…

Тайлон прижался к стволу, пожалев, что вчера поленился отойти подальше от тропинки.

Звуки приближались.

Внезапно на тропинке, Тайлону показалось, буквально у него перед носом, возникли большие грязные сапоги со шпорами, плывущие по воздуху. Он сунул кулак в рот, чтобы не закричать, но, приглядевшись, понял, что это всадник. Черную шерсть лошади он в сумраке не заметил.

Лошадь медленно ступала, зарываясь копытами в толстый ковер, устилавший землю и скрадывавший звуки. Теперь-то Тайлон понял, почему ему казалось, будто звуки доносятся издалека — лес очень сильно глушил их. Всадник когда был совсем рядом, его храп доносился совершенно отчетливо.

Лошадь сделала еще несколько шагов и остановилась, шумно дыша. Звякнули колечки сбруи, до Тайлона долетел новый приступ храпа.

Вслед за первым на тропинке показался второй всадник, точнее, вторые сапоги. Большего из своего убежища Тайлон не видел. Да и не очень стремился увидеть, справедливо полагая, что так оно спокойнее.

— Что там? — брюзгливо спросил из темноты кто-то невидимый.

— Гарт уснул, — с довольным хохотком сообщил второй всадник, остановившийся прямо напротив Тайлона.

— Разбуди, — приказал голос из темноты, принадлежащий, видимо, начальнику.

Второй всадник тронул свою лошадь, послышался звучный удар, испуганный вскрик.

— А?! Что?! Кто?!

Грубый смех.

— Дрыхнуть надо поменьше, чучело!

— Я тебе это припомню, Явил, — мстительно пообещал бесцеремонно разбуженный Гарт.

— Постараюсь не забыть!

Мимо Тайлона прошла третья лошадь, четвертая…

— Проклятый мальчишка, — снова раздался брюзгливый голос. — Я падаю от усталости.

— Ничего, капитан. Поймаем его — отоспитесь за все, — пообещал ехавший следом.

Капитан гулко зевнул, было слышно, как он шлепает себя по щекам.