– Вижу, вас они очень заинтересовали, да? – спросила она.

– Я чувствую себя туристом. Можете ответить на один вопрос?

– Если смогу, обязательно отвечу.

– Так вот, если эти ребята не признают контроля за рождаемостью, их должна наплодиться целая туча, правда? А Землю никак нельзя сравнить с кипучим ульем… Почему они до сих пор не прибрали все к рукам?

Переглянувшись со своими людьми, Ортега неприятно ухмыльнулась.

– Хранение, – сказал «ирокез», сидящий слева от меня.

Я хлопнул себя по затылку и тотчас подумал, используется ли на Земле такой жест. Вообще‑то это стандартное выражение недоумения, но на разных планетах его могут толковать по‑разному.

– Хранение. Ну конечно. – Я вгляделся в лица полицейских. – И для них нет никаких исключений?

– Никаких.

Почему‑то этот небольшой обмен фразами сделал нас приятелями. «Ирокезы» расслабились. Ответивший мне заговорил снова, объясняя:

– Для них что десять лет, что три месяца – все одно. Каждый раз это равносильно смертному приговору. Они не возвращаются со склада. Здорово, правда?

Я кивнул.

– Очень аккуратно. А что происходит с телами?

Полицейский, сидевший напротив меня, неопределенно махнул рукой.

– Выкупаются родственниками, расчленяются для трансплантаций. Все зависит от конкретной семьи.

Отвернувшись, я уставился в иллюминатор.

– Что‑нибудь случилось, Ковач?

Я повернулся к Ортеге, натянув на лицо свежую улыбку. Похоже, у меня это начинало получаться.

– Нет, ничего. Я просто подумал, что попал на незнакомую планету.

Полицейские расхохотались.

Вилла «Закат», 2 октября

Такеси‑сан!

Получив это письмо, вы, несомненно, будете сбиты с толку. Приношу вам свои искренние извинения, но я позаботился о том, чтобы навыки, полученные в Корпусе чрезвычайных посланников, позволили наилучшим образом выполнить стоящую перед вами задачу. Одновременно заверяю, что я бы ни за что не втянул вас в это дело, если бы мое положение не было столь безвыходным.

Меня зовут Лоренс Банкрофт. Поскольку вы вернулись из колоний, это имя скорее всего ничего для вас не значит. Достаточно сказать, что здесь, на Земле, я считаюсь человеком богатым и влиятельным, вследствие чего нажил себе врагов. Полтора месяца назад меня убили, однако полиция по каким‑то своим соображениям предпочла рассматривать случившееся как самоубийство. Поскольку убийцы в конечном счете не достигли своей цели, я имею все основания предполагать, что они предпримут новые попытки и в свете позиции, занятой полицией, вполне возможно, добьются успеха.

Естественно, у вас возникнет мысль, какое это имеет отношение к вам и почему вас извлекли из хранения и перетащили через сто восемьдесят шесть световых лет, раз речь идёт о событии местного характера. Мои адвокаты посоветовали мне нанять частного сыщика, но, принимая в расчет мое положение в здешнем обществе, я не могу доверять никому из местных. Вас мне порекомендовала Рейлина Кавахара, для которой, насколько я понял, восемь лет назад вы выполнили одно деликатное поручение на Новом Пекине.

Корпус чрезвычайных посланников смог обнаружить вас на Канагаве через двое суток после моего запроса о вашем местонахождении. Но, поскольку вы уволились со службы и занимались собственными делами, мне не дали никаких гарантий относительно вашей профессиональной пригодности. Однако я понял, что в настоящее время вы совершенно независимый человек.

Условия, согласно которым вы были освобождены, следующие.

Вы обязуетесь работать на меня в течение шести недель, причем за мной остается право по истечении срока продлить контракт, если возникнет такая необходимость.