Совершенно неожиданно конунг получил подтверждение тому, что его истории действительно имеют огромный успех, а сам он хоть чуть-чуть приблизился к своей главной цели.

Однажды вечером стражники втолкнули в трапезную двух незнакомых воинов. Представ перед Виктором, пленники чувствовали себя неуютно.

– Кто вы оба? – спросил Виктор, сурово глядя на них.

– Это лазутчики Вольфгарда, – объяснили сторожа, – они подслушивали под окном, когда мы заметили их и схватили.

– Что вы можете сказать в свое оправдание? – спросил конунг.

И тогда один из схваченных мужчин воскликнул:

– Мы пробрались в твой град, конунг, ч-Лбы услышать твои истории о стране Будущего.

– Да, мы готовы присягнуть на верность тебе, великий ярл и твоему роду, если ты только дашь нам послушать о том, как будут жить люди в стране Будущего! – добавил второй.

Некоторое время все, пораженные услышанным, молчали, а затем в трапезной раздался громкий хохот, явно спасительный для пленников.

– Ярл! Тебе удалось своими рассказами приручить даже наших врагов! – смеясь воскликнул Ролло.

Виктор улыбнулся, чувствуя огромную радость от этой маленькой победы, которая лучше всего доказывала, что даже люди Вольфгарда могут быть побеждены силой слова, и только слова, а не оружия. Поэтому он позволил пленникам остаться, и к утру после еще нескольких нравоучительных историй, в которых разум торжествовал над грубой силой, пришельцы торжественно присягнули на верность и вместе с дружинниками Виктора выпили праздничную чашу хмельного меда.

На следующий вечер на «сеанс» были приведены и те три воина Вольфгарда, которые уже несколько недель содержались под стражей в пастушьем доме после своих неудавшихся попыток убить конунга и Рейну. Из троих только Дирк никак не реагировал на притчи Виктора, а двое других уже к полуночи объявили о своем желании дать клятву на верность своим бывшим врагам.

Обычно, когда Виктор возвращался в опочивальню, Рейна уже спала, и только утром они занимались любовью. В эти мгновения он старался отдать ей все, что не дал вечером, всю свою нежность и любовь. А когда Рейна спрашивала его о том, где он был вечером, Виктор отшучивался, что учит своих людей миролюбию.

Однако, в начале следующей недели, терпение его жены лопнуло. Когда конунг рассказывал очередную притчу о двух храбрых рыцарях, выяснявших, кто сильнее за шахматной доской, а не на ристалище, дверь трапезной распахнулась и один из охранников втолкнул в комнату Рейну. Виктор прервал себя на полуслове и чуть не поперхнулся, увидев жену, метавшую в него убийственные взгляды и с лицом, не обещавшим ничего хорошего.

– Ярл, – доложил стражник. – Твоя жена подслушивала под дверью!

Прежде чем Виктор сумел открыть рот, Канут вскочил из-за стола и взревел:

– Женщинам нельзя приходить на совет и собрание воинов!

– Да! – заворчали несколько других воинов.

– Выгнать ее вон и все! – громыхнул Орм. Наконец и Виктору удалось вставить слово, и он спросил:

– Рейна, что ты тут делаешь? Она потрясла кулаком и, задыхаясь от ярости, воскликнула:

– Так ты им рассказываешь о стране Будущего! Виктор перевел взгляд с разъяренной жены на удивленных дружинников, затем снова посмотрел на жену.

– Давай поговорим об этом позже, – стараясь оставаться спокойным, проговорил он.

– Трус! – крикнула она.

Тогда Виктор, сквозь зубы, тихо произнес:

– Рейна, пожалуйста, давай не будем устраивать семейных скандалов на глазах у всех.

Воин, стоявший на страже, безуспешно пытался вытолкнуть Рейну из комнаты.