Вторая девушка поворачивается, и он чувствует, что сердце останавливается и становится нечем дышать.
Перед ним стоит Элеанор Джеймисон, живая и улыбающаяся. Миранда права. Она красивее любой из них, и дело тут не только в ее внешности. Из глаз ее льется наивный, неземной свет невинности, который хочется притушить, потому что он слишком ярок. В этом кроется ее гибель. При виде этого огня мужчины, а может быть, и женщины захотят лишить ее этой силы, да и самой жизни. Но она этого не понимает. Просто улыбается и манит к себе.
– Она ничего не знает, идиотка! – гремит голос. – Она ничего не понимает.
Элеанор Джеймисон открывает свой прелестный рот и улыбается.
У нее красно-коричневые зубы. Ее широко раскрытые, невидящие глаза так же мертвы, как и зловонные воды Тибра.
В ее горле что-то сверкает, отливая серебром и золотом. Монета, предназначенная для перевозчика.
За ее спиной в тени кто-то движется.
Прочитав отчет из лаборатории, Верджил Уоллис добрых пять минут сидел молча. По знаку своего шефа Перони вышел, якобы за кофе, чтобы узнать, нет ли новостей. Люди, прочесывавшие город, пока ничего не нашли. Мики Нери, кажется, все хорошо организовал.
Вернувшись, Перони незаметно покачал головой и поставил перед американцем чашку кофе. У Уоллиса в глазах стояли слезы, он вытер их тыльной стороной ладони.
– Простите, – наконец сказал он. – У вас тут полно сюрпризов.
– Слишком много, – подтвердил Фальконе. – А вы разве не знали этого? Вы что, не подозревали, что она имела связь с Мики?
Наступил критический момент, понял Перони. Верджил Уоллис может стоять на своем, делая вид, что все время говорил правду, и бесстыдно выкручиваясь. В таком случае Ник Коста умрет, вместе с Джулиус и ее девочкой. Все сейчас зависит от решения этого старого бандюги.
– Нет, – печально ответил Уоллис. – Я все еще не могу в это поверить. Увидев их вместе, вы ни за что бы об этом не догадались. Элеанор была умной, немного наивной. Может, поэтому я время от времени ей потакал. Она могла поступить в любой колледж, в какой бы только захотела. А мальчишка Нери был настоящим оболтусом. Хуже, чем его отец, – если такое вообще возможно.
– Может, это ей и понравилось, – предположил Перони, стараясь вести себя корректно с этим человеком, который так много для них значил. – У меня есть дети, и волей-неволей начинаешь понимать подобные вещи – по крайней мере отчасти. Иногда они все делают вам назло, просто из духа противоречия. Это не значит, что вы должны винить себя за то, что происходит потом. Просто так уж устроены люди.
– Это верно, – кивнул Уоллис.
– Ну вот, – продолжал Перони. – Теперь, когда вам это известно, перестаньте прикидываться. Мы знаем, что она исчезла совершенно неожиданно. И должен заметить, мистер Уоллис, что вы и сами это понимаете. Так что не пудрите нам мозги. До назначенного вам срока осталось совсем немного времени. Вы должны рассказать, что же тогда произошло в действительности.
– Неужели? – горько улыбнулся Уоллис, и Перони это совсем не понравилось. Этот человек, пожалуй, может им помочь, но он не теряет контроля над собой и никогда не сообщит больше того, что считает необходимым. – Не имею понятия. Это правда. Клянусь! Если бы я знал... – Он не закончил фразы.
– Вы бы его убили? – предположил Перони. – Только за то, что он был с ней в связи?
– Учитывая, каким я тогда был... Да, я бы его убил, – кивнул Уоллис.
– А сейчас?
– Сейчас я живу в Риме и читаю книги, – пожал он плечами и плотнее запахнул пальто. |