Уоллис склонил свою коротко стриженную голову. Что-то в этой идее его заинтриговало.

– Я в курсе исторических фактов, но не гипотез. Я ничего не знаю ни о каких дионисийских ритуалах.

Коста взглянул на Фальконе. На вилле было полно предметов имперского периода – ведь она построена на месте древнего храма. Насколько ему было известно, Уоллис шесть месяцев в году увлеченно занимался историей и просто не мог обойти эту тему.

– Мистер Уоллис, – тихо сказал Фальконе. – Может, это совпадение, но пропала еще одна девушка. Возможно, она с кем-то сбежала. Также возможно – и я говорю об этом не более уверенно, чем о первом варианте, – что кто-то продолжает исполнять те ритуалы, во время которых была убита ваша приемная дочь. Вероятно, одно и то же лицо. Вы не предполагаете, каким образом Элеанор могла узнать об этом культе?

На бесстрастном лице Уоллиса появилось удивление:

– Вы что, шутите? Она была слишком умной, чтобы связываться с такой ерундой. Кроме того, я бы об этом что-нибудь знал, разве не так?

– А вы не знали? – спросил Коста. – Тот день, когда она пропала, был такой же, как и все?

Уоллис окинул его мрачным взглядом.

– Я все рассказал вам шестнадцать лет назад. В тот день она села на свой мотороллер и поехала в лингвистическую школу. Я проводил ее взглядом, и знаете что? Я в самом деле беспокоился. Такой ребенок едет на мотороллере по центру Рима. Я беспокоился, что кто-то может ее сбить. Какой я был сообразительный, правда?

Фальконе подал ему одну из фотографий, взятых в квартире Миранды Джулиус: счастливо улыбающаяся Сюзи неподалеку от Кампо. Реакция была необычной: кажется, это шокировало Уоллиса больше, чем все, до сих пор сказанное. На его лице отразилась та самая боль, которую Коста видел у ворот по видеофону. Закрыв глаза, он почти минуту молчал.

Потом по очереди окинул их взглядом:

– Что за ерунда? Вы считаете, что можете взять меня на такие вот трюки? – Он покачал головой, не в силах продолжать.

– Это не трюк, – тщательно подбирая слова, сказал Коста. – Это девушка, которая только что исчезла. Она с кем-то встречалась. С кем-то, кто убедил ее сделать татуировку на плече, точно такую же, как у Элеанор. Кто-то уговорил ее принять участие в этих ритуалах, обещав нечто необычное. Семнадцатого марта – в тот самый день, когда пропала Элеанор. Вы ее не знаете?

Внимательно его выслушав, Уоллис вновь взглянул на фотографию и вернул ее Фальконе.

– Нет. Извините меня – мне не следовало терять самообладание. Просто девушка напомнила Элеанор. Ее волосы... такие же светлые. Только и всего. Думаю, именно этого вы и добивались.

Фальконе проигнорировал его гневный взгляд.

– Мне нужна правда. Вот почему мы здесь. И ничего больше.

– Для меня это уже прошлое. Это у вас должны быть какие-то идеи. – Казалось, Уоллис умолял оставить его в покое.

– Никаких, – горько сказал Фальконе. – Труп. Несколько совпадений. – Он пристально посмотрел на Уоллиса: – И вы.

– От меня вам не будет никакой пользы, инспектор. От меня никому не будет пользы. Я просто старик, пытающийся вновь обрести равновесие. Моя приемная дочь давно умерла. Видимо, это действительно так. Невозможно поверить, что они вот так могут просто исчезнуть, выйти замуж, родить детей и ни разу не позвонить. Дайте мне ее оплакать. А теперь еще эта пропавшая девушка. Если я смогу что-нибудь сделать, я сделаю – обещаю вам это.

– Мне нужно, чтобы вы приехали в участок, – заволновался Фальконе. – Опознали тело. Просмотрели показания, которые тогда дали.