— Что? — оторвавшись от работы, Дэвид взглянул на дочь.

— Может, они сажают наперстянку рядом с виноградом? Как здесь сажают горчицу. А если запахать наперстянку в землю, дигиталис может попасть в ягоды?

— Не знаю, Мэдди. И тебе незачем из-за этого переживать.

— Почему? Ты же переживаешь.

— Это моя работа.

— Я могла бы тебе помочь.

— Если хочешь помочь, дорогая, то дай мне спокойно поработать. Иди делать уроки.

Она обиженно надула губы:

— Я их уже сделала.

— Тогда помоги Тео. Или еще что-нибудь придумай.

— Но если дигиталис…

— Мэдди! — Терпение Дэвида иссякло. — Ступай и найди себе какое-нибудь занятие.

— Ну и пойду. — Хлопнув дверью, она вышла из отцовского кабинета.

Пилар Джамбелли он бы не выгнал, подумала Мэдди, сгорая от злости и обиды. Ей бы он не посоветовал «найти себе какое-нибудь занятие».

Тайлер не включал ни радио, ни телевизор, решив, что лучший способ не реагировать на выступления журналистов — это вообще не обращать внимания на прессу.

Меры, принимаемые в связи с кризисной ситуацией, отнимали у него время и силы, которые сейчас очень пригодились бы на виноградниках. Тайлеру было некогда волноваться по поводу полицейского расследования и возможных судебных исков. Или переживать из-за женщины. Не думать о ней, как оказалось, было всего труднее.

Так что же он сидит? Надо отправиться на виллу, взбежать по лестнице и покончить с этим наваждением. Покончить? Он сознавал, насколько безнадежны попытки таким способом избавиться от болезни и что на самом деле ему просто хочется увидеть Софию. Ну и плевать, решил Тайлер, доводы рассудка его не остановят.

Схватив куртку, он направился к выходу, распахнул дверь и увидел поднимающуюся по ступенькам Софию.

— Терпеть не могу вечно всем недовольных мужиков, — сказала она.

— А я ненавижу властных, напористых женщин.

Они с жадностью бросились друг другу в объятия. Прижав Софию к стене, Тайлер стащил с нее свитер, отбросил его в сторону и поцеловал мягкие округлости ее груди.

София была будто в тумане, забыла, где она, кто она. Руки срывали одежду, горячие губы обжигали тело. Кровь бешено пульсировала в висках, и сквозь этот учащенный стук до Софии доносился ее собственный голос, то молящий, то требовательный. Она слышала, как ее стоны сливаются со стонами Тайлера, слышала его тяжелое дыхание, радуясь своей власти над ним.

— Еще! — Ее пальцы вцепились ему в волосы. — Еще, еще!

Она содрогнулась всем телом, достигнув наконец пика наслаждения. Обессиленные, они опустились на пол, не разжимая объятий.

Давненько она не возвращалась на виллу в два часа ночи, с усмешкой подумала София. Переключив фары на ближний свет и стараясь, чтобы машина не слишком шумела, она медленно обогнула дом и въехала в гараж.

София чувствовала себя восхитительно. В Тайлере Макмиллане, как оказалось, полно сюрпризов. Странно, думала она, неторопливо бредя к дому, а ведь ей хотелось у него остаться. Безмятежно заснуть рядом с ним.

Все хорошее рано или поздно кончается, рассуждала она, идя по саду. Того, кто ищет любви на всю жизнь, ждет неизбежное разочарование. Лучше — намного лучше — ловить счастливый момент и, ни о чем не жалея, двигаться дальше.

За поворотом дорожки София нос к носу столкнулась с матерью. Обе застыли, только пар от их дыхания белыми облачками уносился вверх.

— М-м-м… Чудная ночь, — сказала София.

— Да. Очень. Я… Дэвид… — запнувшись, Пилар махнула рукой в сторону гостевого дома, — Дэвид попросил меня помочь ему с переводом.