— Ясное дело, — хихикнула дочь. — Ладно, идем. Если мы хотим незаметно пробраться в дом…

— Но я действительно переводила ему с итальянского.

— Мама! — расхохоталась София, входя на кухню.

— Я всего лишь объясняю…

Вид у нее, наверное, еще тот: щеки горят, на голове черт знает что. Вид женщины, которая только что лежала с любовником в постели. Или, как в данном случае, на диване в гостиной. Пилар решила, что лучшая защита — это нападение.

— А ты не слишком поздно гуляешь?

— Я тоже занималась переводом. С Тайлером. — София открыла холодильник. — Прости, но я не ужинала. Ты не возражаешь против того, что мы с Тайлером…

— Нет… Да. Нет… — Пилар совсем запуталась. — Не знаю. Я совершенно не знаю, что мне с этим делать.

— Давай поедим. — София достала остатки яблочного пирога. — Ты замечательно выглядишь, мама. — Поставив на стол блюдо с пирогом, она взяла из буфета тарелки. — Вначале из-за тебя с Дэвидом у меня было неспокойно на душе. Но когда я увидела, как ты посреди ночи тайком пробираешься к дому и при этом у тебя такой счастливый вид…

— Там, в саду, ты меня здорово напугала.

— Я? Вообрази тогда, как я удивилась: крадусь к дому, невольно вспоминая себя семнадцатилетней, и вдруг натыкаюсь на собственную мать.

— Ты вспомнила свои семнадцать лет?

— Ладно, к чему говорить о прошлом? — Хитро улыбаясь, она облизала испачканный пирогом палец. — Дэвид очень привлекательный мужчина.

— София!

— Очень. Тебе, мама, невероятно повезло, что он тебе достался.

— Дэвид не охотничий трофей. И надеюсь, Тайлера ты не рассматриваешь как добычу. Он…

— Бабушка…

Пилар выронила вилку.

— Мама, почему ты не спишь?

— Вы думаете, я не знаю, когда мои домашние приходят и уходят? — Даже в толстом махровом халате и тапочках Тереза умудрялась оставаться элегантной. — Но почему я не вижу вина?

— Мы просто… проголодались, — с трудом приходя в себя, ответила София.

— Еще бы. Любовь — утомительное занятие, если, конечно, подходить к этому делу как полагается. Я тоже захотела есть.

София зажала рот рукой, но было поздно: смех вырвался наружу.

— Ну Эли дает.

Пропустив замечание внучки мимо ушей, Тереза взяла последний кусок пирога.

— Думаю, по такому случаю нам все же стоит выпить вина. И нечего так на меня смотреть, Пилар. — Она выбрала бутылку «совиньон блан» и вытащила пробку.

Военные действия разворачивались сразу на нескольких фронтах: в эфире, на газетных полосах и по телефону. Немало часов уходило у Софии на составление пресс-релизов и уговоры встревоженных клиентов.

Когда ей требовалось ненадолго отвлечься от забот, она подходила к окну и смотрела на работников, занятых боронованием. В этом году будет необыкновенный урожай, убеждала себя София. Главное — пережить нынешний кризис.

Зазвонивший телефон прервал ее раздумья. Ей не хотелось ни с кем говорить, но она все-таки взяла трубку. Через десять минут София положила ее и разразилась потоком итальянских ругательств.

— Помогает? — спросила Пилар с порога.

— Не очень. Хорошо, мама, что ты пришла. Посиди со мной минутку.

— Только что закончилась экскурсия. — Пилар устало опустилась в кресло. — Народ валит толпами.