— Я пойду вниз по течению. Там перейду и встретимся, — пусть следопыты голову поломают, куда же мы на самом деле направились.

— Никаких «но»! — я столкнул девушку в воду, — быстро! На тот берег!

Да, я ее обидел. Но таким образом я, считай, ее спас. Собаки возьмут след сначала на нашем берегу, так что у девчонки шанс спастись был выше. Рина побежала по воде, споткнулась, поплыла, потом нырнула, скрывшись из вида. Молодец, девчонка, понимает, как выживать надо!

Я за Рани был рад безмерно, однако пора было и самому шкуру спасть. На мое счастье, у речки берег был пологий, петлять — милое дело. Пробежал десять шагов посуху, затем по мелководью десять. Псы будут регулярно след то терять, то находить снова, что задержит погоню.

Так-то я вообще герой и молодец, но преследователей я недооценил. Увлекшись запутыванием следов, я забыл следить за окружающей обстановкой — они успели подобраться слишком близко.

Над ухом свистнуло — как пуля пролетела, подняв голову я увидел огненную петлю! А обернувшись — барчука на его странном «коне». Рядом с ним стоял еще какой-то мужик, времени разглядывать которого у меня не было.

Мне повезло, что в этот момент я стоял по колено в воде, да и камыш хоть и немного, но скрывал меня от преследователей. Как стоял, так в воду и сиганул, я уже испытал на собственной шкуре, как может жалить аркан барина, повторять этот опыт совершенно не хотелось. Огненная петля шлепнула по поверхности воды, и та аж закипела! Плыть было неудобно, мелко, да еще и растения ноги руки опутывали. Я вынырнул и на этот раз Гундар не промахнулся, петля четко обхватила мою шею, к ее обжигающему эффекту добавилось и удушение. Конь барчука начал отходить от уреза воды, вытягивая меня из реки как откормленного сома.

В отчаянии я начал цепляться за все подряд, под правую руку попалась какая-то коряга, лежавшая на речном дне. Это замедлило барчуку «рыбалку», но ненадолго, меня потащило на берег вместе с корягой.

Выволок он меня уже полузадушенного и ослепшего от речной тины и ила. Петля вокруг моей шеи исчезла. Пока я отплевывался и протирал глаза, Гундар спрыгнул со своего скакуна и направился ко мне играющей походочкой. На его губах играла презрительная улыбочка. Лыбься, сволочь, лыбься. Чем дольше ты со мной провозишься, тем дальше Рани убежать успеет.

— А сейчас ты умрешь, — жаль, но Гундар оказался плохим котом. С пойманной мышкой он решил долго не играться.

Аркан он использовать не стал, а потянул из ножен саблю. Я поднялся на ноги, держа в руках поднятую со дна реки деревяшку. Гнилушка, честно признаться, была оружием никаким, но других вариантов у меня все равно не было.

Гундар пошел на меня и сделал обманный укол в живот. Потом его клинок описал дугу и обрушился мне на голову. Финт был слабенький, барчук особо и не старался, ведь кто ему противостоял? Полумертвый крестьянин с облепленной илом палкой.

Я уже и забыл, сколько раз мне приходилось участвовать в рукопашной. Так что противник что с сабелькой, что со штыком, для меня сюрпризом не был. Удерживая палку за оба конца, я вскинул ее над головой, надеясь на то, что смогу хотя бы немного ослабить удар. Хотя надежда это была призрачной, добрая сталь гнилуху перерубит и не заметит.

Также думал и Гундар, вложив в удар всю силу, у него лицо перекосило от напруги. Ударило по ладоням нешуточно, а вот следом я услышал странный звук. Словно кто хрустальный бокал об пол жахнул. Я поднял голову и чуть в лицо обломки стали не поймал. Сабля барчука переломилась пополам!

Ладно я удивился. Но и Гундар крутил в руке обломок с рукоятью и не мог понять, как же он умудрился саблю поломать. Что же я из ила выдернул — я опустил «гнилушку» на уровень глаз и осмотрел ее.