— Сказал, что Георгом, — хохотнул барчук.

Я не понимал, что не так с моим именем и почему он его намеренно каждый раз коверкал.

— Георгом, — покачал головой старик и сделал щедрый глоток из бокала. Немного перебрав, по его подбородку побежала капля, которую тут же смахнул слуга, — совсем вилане оборзели!

— Вздернем? — предложил сынок.

— Непременно вздернем. Но чуть позже, когда наши с поля вернутся. Чтобы урок для них был. А пока — высечь наглеца, — потеряв ко мне всякий интерес, старик впился зубами в куриную ножку.

Глава 2

Команда дана. Приказ принят. Мужик с кнутом, не поднимая глаз, двинулся ко мне.

— Он твой, Лука, — произнес барчук.

Я попытался встать, но одно легкое движение барчука и огненная петля снова вернула меня на колени.

Типа в шляпе упрашивать не надо было. Он на ходу развернул хлыст, крутанул его над головой и на меня обрушилась еще одна порция боли! На кончике хлыста, я разглядел железную бляху.

— Зря ты это, — прохрипел я, — я терпеть не могу, когда меня плеткой…

Следующий удар заставил меня замолчать, мужик в шляпе умудрялся отправлять кнут мне за спину глядя прямо в лицо. Спазм сжал горло, я покачнулся, но смог устоять.

— Стареешь, Лука. Стареешь, раньше тебе одного удара хватало, чтобы чернь с ног валилась, — отхлебывая из бокала, проворчал старый барин.

— На третьем не устоит, — пообещал Лука, взмахнул кнутом еще раз и мне на голову обрушилось небо.

Сознание мое угасало, но проваливаясь в черную бездну я услышал барчука.

— Ну вот! Убил! Перестарался ты, Лука!

— Ничего не перестарался. Перед казнью будет на ногах стоять.

Я с Лукой не был согласен, кажется, он грузиком мне череп раскроил. И не судьба мне больше на своих двоих стоять или бегать.

Однако, несмотря на мои предчувствия, в себя я все-таки пришел. Кое-как разлепив глаза, я обнаружил, что провалялся в беспамятстве целый день. А может быть и весь вечер. Глаза мои ничего не видели, но нос выхватил запах сена, скота и плесени. Я лежал на подстилке из скошенной травы, на которую меня швырнули лицом вниз. Перевернувшись, я увидел над собой дощатый потолок. Слева от меня, за стеной из досок, что-то то ли хрюкало, то ли ужинало. А может скотина делала и то и другое с огромным удовольствием. Я попробовал пошевелиться. Ноги и руки мне стянули со знанием дела. Все, что я мог, это извиваясь как червяк ползать по полу.

В том, что меня вздернут на веревке, в назидание крестьянам я ни на секунду не сомневался. Барская семейка, что сын, что папаша его, мне досталась на зависть. Пообщался я с ними всего-то несколько минут, но и их хватило, чтобы понять — они самые настоящие мироеды, кровопийцы и садисты! Одно не понятно, как их родовое гнездо смогло уцелеть почти в самом центре Самарской губернии⁈

Размышлять на тему уцелевшей барской усадьбы или огненных арканов можно было долго. Но в данный момент для меня гораздо важнее было выбраться из сарая. Я заметил деревянную балку, подпирающую кровлю. Изображая червяка, подполз к ней, перевернулся спиной и попытался разрезать путы на руках об острый обтесанный край балки. Ладони онемели у меня настолько, что не чувствовал, веревкой ли я еложу по балке или себе кожу сдираю. Но руки, пес ними, заживут. Из петли мне выбраться будет гораздо сложнее.

Я услышал какой-то скребущий звук и на секунду застыл. Неужели за мной уже пришли? Звук повторился, но он не был похож на скрипящие петли или открывающуюся дверь. Словно мышка скреблась. Ну мышка и мышка, мне до нее нет никаких забот. Поэтому я продолжил с остервенением тереть веревку о дерево.

— Эй! — раздался приглушенный оклик, — ты здесь?

Разговорчивая мышка попалась.