Раш прыгнул на тахту, по старой привычке укладываясь рядом. Длинная морда ткнулась Вэл под руку, и пес счастливо вздохнул.

Вэл только погрузилась в сон, как громкие возбужденные крики выдернули ее из сонной дымки. Она распахнула глаза, вслушиваясь в происходящее за стенами дома.

– Чего вскочила? – покосился на нее Зефф, все так же восседающий на стуле и неспешно потягивающий дурно пахнущую неизвестными ароматами настойку. – Ложись на бочок и давай баиньки, как послушная девочка.

Вэл ничего ему не ответила, садясь на тахте. Одеяло сползло вниз, Раш недовольно повернул голову, в ожидании посматривая на хозяйку.

– Зефф, ты знаешь, кого ведут на площадь? – тихо спросила она, наблюдая, как черное ухо пса дергается, прислушиваясь к разрозненным звукам и громким крикам.

– Тебя это точно не касается, – грубовато, несвойственно себе ответил Зефф. – Спи давай уже. И не болтай.

Вэл было достаточно этого ответа, чтобы понять, что ее догадки верны. Боль опрокинула изнутри, кромсая и без того истерзанное событиями дня нутро.

– Я же просила его… – растерянно пробормотала она. – Я же просила его, – повторила, опуская глаза и рассматривая собственные ладони.

Худые пальцы, короткие ногти, тонкий шрам на тыльной стороне ладони левой руки, доставшийся много лет назад из-за неумелого обращения с кинжалом. Золотой браслет скользнул по запястью вниз, и Вэл спешно отвела от него взгляд.

– Не лезь ты в это, девочка, – тихо произнес Зефф. – Никто не знает, как бы власть изменила каждого. А она всегда меняет, Валлери.

Вэл вскинула голову, отзываясь на свое полное имя, так странно звучащее из уст бородача. Серые глаза Зеффа, совершенно трезвые, будто он не выпил ни грамма, прямо смотрели в ее лицо.

Она отвернулась, не находя никаких слов. Легла на тахту, поправила подушку и вжалась лицом в черную шерсть Раша.

Вдох. Выдох. Запах собаки, родной и знакомый.

«Просто дыши и ни о чем не думай. И не слушай крики, доносящиеся с улицы. И не представляй себе круглую площадь с небольшим деревянным помостом. Не думай о широкоплечем волке с безумными от страха глазами, которого именно ты обрекла на смерть своей трусостью и болтливым языком.

Ты, а не высокий мужчина, неизменно одетый в черное, поднимающий вверх руки, приветствуя замершую в ожидании расправы толпу».

Вэл закусила нижнюю губу, чувствуя, как лопается сухая и тонкая от уличного холода кожа. Соленый вкус поселился во рту, она сглотнула, стискивая в пальцах черную шерсть Раша. Пес покосился на хозяйку, приподнял голову, а затем со вздохом опустил ее на одеяло.

Ночью Вэл проснулась от дикого холода, сотрясаясь всем телом. Зубы стучали так сильно, словно она спала не в хорошо протопленной комнате, а на морозной улице.

Укутавшись до самого горла и крепко прижав к себе мохнатое тело пса, Вэл тщетно пыталась согреться, а потом вдруг провалилась в забытье, заснув почти мгновенно. Сон ее был болезненный и рваный, она просыпалась, погружаясь в смутные видения, задумываясь над тем, где она, а потом вновь засыпала, окруженная обрывками горячечных мыс