– Вот дурочки, – хрюкнула Анита, забегая внутрь. Следом скользнула Глория с пирогом в руках. – Тише вы! А то бабушка явится на дополнительную лекцию.

«Бабушку отпаивает валерьянкой дедушка, так что вряд ли», – подумала Рина.

Они провели замечательное чаепитие, все время пытаясь сдержать «незаконный» для дома Аль смех. В конце концов, даже Анита и Глория оказались совсем не такими, какими Рина считала их поначалу. Стоило им с Жанной подружиться, как близняшки стали тянуться к ним изо всех сил.

Рина больше не чувствовала себя здесь чужой, и ей было жаль уходить из этого дома, который раньше всегда хотелось покинуть как можно быстрее.

«Они ведь наверняка не вспомнят, – с грустью думала она. – Когда проснутся, они забудут и этот мир, и наши разговоры. И все придется начинать заново. Но, с другой стороны, я наконец-то узнала их получше. Увидела даже то, чего не видели мама и папа. Может, теперь я стану связующей ниточкой между нашими домами? Я бы хотела и там, в настоящем мире, поговорить с бабушкой начистоту, да и с мамой тоже. И чтобы мы с Жанной стали подругами. И, может, записаться на уроки пения?»

Она думала об этом с улыбкой, ускользая через заднюю дверь следующим вечером. Перескочив через ограждение, с тоской обернулась на дом Аль.

«Таким я его уже не увижу. Наверняка до него добрались Собирашки. Захотят ли бабушка, дедушка и остальные проснуться в реальности, когда узнают, что там произошло?»

Тяжело вздохнув, Рина обернулась к улице и чуть не взвизгнула, когда прямо перед ее лицом возникла плоская резиновая ладошка на палочке. – Ой, прости, принцесса, я не нарочно, – послышался знакомый голос.

Из-за куста давно отцветшей сирени появился Дженар. Он все еще был в своем дурацком балахоне, но хотя бы без вуали на лице.

Рина слегка растерялась. Она представляла себе их встречу немного иначе – более чувственно и драматично – и недовольно буркнула, указывая на ладошку:

– Это еще что?

– Мухобойка, – ответил Дженар и после паузы продолжил: – Хлопушка такая для мух и комаров.

– Я знаю, что это такое, – раздраженно сказала Рина. – Но зачем она тебе?

– Это вообще-то для тебя, – пояснил Дженар, суя ей вещицу.

– А мне она зачем?

Рина все-таки взяла ее и повертела в руках.

Дженар страдальчески вздохнул и, сняв капюшон, подставил щеку.

– Вот. Ударь меня, – сказал он, прикрыв один глаз. – Я заслужил. Ну… за тот раз, когда я тебя… Прости. – Он потупился. – Я вообще-то никогда так не делаю. И это было непростительно с моей стороны, но я так хотел сохранить тебе память… И это единственное, что пришло мне в голову. Поэтому я подумал, ты захочешь поколотить меня в ответ. Можешь дать мне сколько угодно пощечин. А эта штука нужна, чтобы у тебя руки не заболели.

Рина расхохоталась до слез.

– Ты такой дурак! Ужасно! Ты на самом деле притащил эту штуковину, чтобы я сжалилась и простила тебя? Да? Да? – Она пару раз смачно шлепнула его по голове, по спине и бросила хлопушку. – Ладно, я понимаю. Но ты все равно дурак, Дженар!

– Еще какой, – улыбнулся он, потирая затылок. – Так я прощен?

– Я подумаю, – с важным видом заявила Рина. – Зависит от того, что еще ты натворил. Тот колдун сказал, что я должна что-то о тебе узнать в конце концов. Что именно?

Улыбка тут же сошла с лица Дженара.

– Не всякое вино стоит пить до последней капли – у некоторого на дне горький осадок, – сказал он патетично.