|
- Книг я прочел четыреста штук; кино смотрел и того больше: сорок фильмов с участием Бака Джонса, тридцать-с Джеком Хокси, сорок пять-с Томом Миксом, тридцать девять - с Хутом Гибсоном, сто девяносто два мультипликационных про кота Феликса, десять с Дугласом Фербенксом, восемь раз видел "Призрак в опере" с Лоном Чани, четыре раза смотрел Милтона Силлса, даже один про любовь, с Адольфом Менжу, только я тогда просидел целых девяносто часов в киношной уборной, все ждал, чтоб эта ерунда кончилась и пустили "Кошку и канарейку" или "Летучую мышь". А уж тут все цеплялись друг за дружку и визжали два часа без передышки. И съел за это время четыреста леденцов, триста тянучек, семьсот стаканчиков мороженого... Том болтал еще долго, минут пять, пока отец не прервал его: - А сколько ягод ты сегодня собрал, Том? - Ровно двести пятьдесят шесть, - не моргнув глазом ответил Том. Отец рассмеялся, и на этом окончился завтрак; они вновь двинулись в лесные тени собирать дикий виноград и крошечные ягоды земляники. Все трое наклонялись к самой земле, руки быстро и ловко делали свое дело, ведра все тяжелели, а Дуглас прислушивался и думал: вот, вот оно, опять близко, прямо у меня за спиной. Не оглядывайся! Работай, собирай ягоды, кидай в ведро. Оглянешься-спугнешь. Нет уж, на этот раз не упущу! Но как бы его заманить поближе, чтобы поглядеть на него, глянуть прямо в глаза? Как? - А у меня в спичечном коробке есть снежинка, - сказал Том и улыбнулся, глядя на свою руку, - она была вся красная от ягод, как в перчатке. Замолчи! - чуть не завопил Дуглас, но нет, кричать нельзя: всполошится эхо и все спугнет... Постой-ка... Том болтает, а оно подходит все ближе! значит, оно не боится Тома, Том только притягивает его, Том тоже немножко оно... - Дело было еще в феврале, валил снег, а я подставил коробок, - Том хихикнул, - поймал одну снежинку побольше и - раз! - захлопнул, скорей побежал домой и сунул в холодильник! Близко, совсем близко. Том трещал без умолку, а Дуглас не сводил с него глаз. Может, отскочить, удрать - ведь из-за леса накатывается какая-то грозная волна. Вот сейчас обрушится и раздавит... - Да, сэр, - задумчиво продолжал Том, обрывая куст дикого винограда. - На весь штат Иллинойс у меня у одного летом есть снежинка. Такой клад больше нигде не сыщешь, хоть тресни. Завтра я ее открою, Дуг, ты тоже можешь посмотреть... В другое время Дуглас бы только презрительно фыркнул - ну да, мол, снежинка, как бы не так. Но сейчас на него мчалось то, огромное, вот-вот обрушится с ясного неба - и он лишь зажмурился и кивнул. Том до того изумился, что даже перестал собирать ягоды, повернулся и уставился на брата. Дуглас застыл. сидя на корточках. Ну как тут удержаться? Том испустил воинственный клич, кинулся на него, опрокинул на землю. Они покатились по траве, барахтаясь и тузя друг друга. Нет, нет! Ни о чем другом не думать! И вдруг... Кажется, все хорошо! Да! Эта стычка, потасовка не спугнула набегавшую волну; вот она захлестнула их, разлилась широко вокруг и несет обоих по густой зелени травы в глубь леса. Кулак Тома угодил Дугласу по губам. Во рту стало горячо и солоно. Дуглас обхватил брата, крепко стиснул его, и они замерли, только сердца колотились, да дышали оба со свистом. Наконец Дуглас украдкой приоткрыл один глаз: вдруг опять ничего? Вот оно, все тут, все как есть! Точно огромный зрачок исполинского глаза, который тоже только что раскрылся и глядит в изумлении, на него в упор смотрел весь мир. |
