После посещения Италии, Грегуар начал тайком проносить бутылки разных стран домой. Но однажды Арсен увидел торчащую из кармана куртки бутылку и решил поинтересоваться у сына, что он пьет.

— Что это?

— Вино.

— Дай мне посмотреть.

— Но отец…

— Зачем ты пьешь это пойло?

— Отец, я должен попробовать.

— Должен, почему ты так решил?

— Мир меняется, и мы тоже должны…

— Я редко пью даже французское вино, если оно не мое.

— Отец.

— Давай сюда. Так, посмотрим, сделано в Чили, это где, это даже не Европа, — и Арсен запустил бутылкой в стену.

— Зачем ты это сделал? Это вино делают французы.

— Как это французы, на ней же написано: сделано в Чили.

— Да, сделано в Чили, но винодельня принадлежит французам.

— Это еще хуже, значит, я правильно сделал.

— Отец, пойми, нельзя жить по старинке, никто не стоит в очереди за нашим вином, и потом, зайди в магазин, посмотри, там теперь не только французские вина.

— Меня это не интересует.

— А зря.

— Где ты был сегодня, на том сборище у негоциантов?

— Соседи делали дегустацию для журналистов.

— Ага, опять перепортили море хорошего вина. Чего вы их уговариваете, наше вино всегда будут пить.

— Папа, сейчас все делают дегустации.

— Зачем, вино надо пить дома с жирным куском мяса.

— И что там они собираются узнать таким способом? Вино должно обжечь желудок и душу, иначе нельзя узнать его характер. Эти дохляки со своими плевательницами просто играются в вино.

— Отец, но они дегустируют вино, если они все будут отправлять в желудок, они быстро опьянеют.

— Ну, я же говорю дохляки, у меня вот никогда не было похмелья, я просто не знаю, что это такое.

У Арсена на все был свой старый особый взгляд француза, прошедшего две Мировые Войны. Шампанское на Рождество и Новый год он открывал только саблей, которая у него осталась с войны. Он служил в драгунском полку в Эперне и первым встретил немцев. На немецкие танки их полк пошел, вооруженный только саблями. Макс слушал деда, то и дело поглядывая на отца.

— Ладно, пойду отдохну.

Когда Арсен ушел, Макс затеял разговор с отцом:

— Наше вино, правда, самое лучшее, как говорит дед?

— Нет, сынок.

— Но разве он этого не понимает.

— Он не хочет это признавать, он не хочет признавать, что мир меняется. Там, где раньше делали обычные вина на каждый день, теперь делают очень хорошие вина, но твой дед не хочет это признавать. Если мы будем смотреть на мир его глазами, то однажды наш замок развалится, а свое вино мы будим пить сами или выльем в Гаронну.

— А что там, в Италии, расскажи мне.

— Сынок, это очень долго рассказывать.

— Пап, но расскажи мне хоть что-нибудь, ведь мама оттуда.

— Хорошо, сынок, Италия — удивительная страна, древние греки называли Италию — Энотрия, это значит страна вина. Вся страна покрыта виноградниками, и они делают другое вино, не похожее на наше. А названия ты только послушай: брунелло де монтальчино, амароне, баролло, таурази, монтепульчано де абруццо, а на острове Пантелерия, где дуют свирепые ветры, сводящие с ума местных жителей, делают мускат, спасающий от воя сирен.

— От сирен?

— Да, ведь дед рассказывал тебе о Древней Греции?

— Да, но я думал, что это всего лишь выдумка.

— Нет, сынок, этот мир был слишком реальным, чтобы придумывать то, чего нет, но нужно всегда верить в то, чего могло и не быть.