— Просто скажи, любил или нет, больше ничего не надо.
— Я не могу тебе врать.
— Значит, не любил.
— Когда я сделал первый урожай, Арсен его забраковал. Он открыл три бутылки, попробовал из каждой и разбил их о стену замка.
— Почему?
— Он сказал, что это плохое вино: «Кислота должна быть частью вина, а здесь она выпирает, она солирует в этом вине, я ничего не слышу после нее».
Отец замолчал и долго ходил по комнате, явно подбирая нужные слова, чтобы не обидеть сына.
— Поэтому когда его не стало, я решил, что имею право провести вторую половину своей жизни так, как я хочу. С матерью мы уже давно чужие люди, отца не стало, ты вырос и стал мужчиной.
Я дал тебе право выбора. Я все это сделал, чтобы ты увидел, как огромен мир, сколько людей делают вино, и это вино разное, и каждое имеет право быть достойным. Я хотел, чтобы ты сам решил, хочешь ли ты быть Виноделом.
— И все только ради этого?
— Твое восхищение Жюно меня не удивило, я ведь тоже был… — отец осекся.
— Папа?
— Да, сынок, я был его лучшим учеником.
— Ты, ты учился?
— Я проучился год, и Жюно хотел отправить меня на практику. Арсен, когда узнал, что я не буду помогать ему с урожаем да еще и уеду, взбесился страшно.
— Вот это да.
— Он пошел в университет и наговорил Жюно неизвестно что, так что я больше туда не вернулся.
— Не может быть, чтобы дед так с тобой поступил.
— Да, сынок, но его нельзя осуждать, времена были тяжелые, я был нужен ему, и потом он считал, что я всему научусь у него.
— Он ревновал тебя.
— Да, я был лучшим учеником у Жюно.
— Теперь все понятно.
— Что понятно?
— Он назвал меня по фамилии на первой же лекции.
— Значит, он узнал тебя.
— Да, папа.
— Да, сынок, профессор в тебе не ошибся.
— О чем ты говоришь?
— Ты ведь так и не делаешь записи?
— Нет, я все держу в голове.
— А я везде вожу за собой мои и трясусь над ними, как над сокровищем, у меня уйдут годы на то, что ты сможешь сделать за месяцы.
— Ты так веришь в меня, отец?
— Да, сынок, теперь я знаю что ты — Винодел.
3
— Макс, Макс, вставай.
— Что случилось?
— Землетрясение.
Ласаль стояла посреди номера, уже почти одетая и упаковывающая ноутбук в сумку.
— Что?
— Землетрясение, быстро одевайся и собери документы.
— А как ты почувствовала?
— Нас здесь все время трясет.
Макс и Ласаль уже через десять минут были на улице. Было около трех часов ночи. Все постояльцы отеля высыпали на улицу. Час никто не решался войти в отель.
— Может, пойдем спать? — зевая спросил Макс.
— Да, Макси, сразу видно, что ты европеец и ничего не знаешь про землетрясения.
Макс, страшно сонный и еле соображающий, что происходит, невинно развел плечами.
— Спать нельзя, это все может повториться.
— И сколько мы будем ждать?
— Не знаю, но обычно после этого люди не спят несколько дней.
— Ласаль, ты что, да я усну прямо сейчас стоя, как боевая лошадь.
— Не знаю, как там у вас боевые лошади спят, а спать ты не будешь.
— Да ничего не буд…
В этот момент, не договорив, Макс упал, что называется «на ровном месте». |