Для Юджинии это оказалось самым тяжким ударом.

— Но, Люси, деточка, в Англии ты бы почувствовала себя как дома. Кузины не чужие тебе. Ты так много слышала про Личфилд Коурт. Что ты можешь найти для себя здесь? Разве тебя устроит такой брак, как у Аделаиды и Кита?

— Рози и Джемми — просто австралийцы, мама. Такие же, как Кит, Адди и я. — Увидев, что любимое лицо матери исказилось от боли, Люси торопливо добавила: — Я ничего не буду иметь против, если вообще никогда не выйду замуж.

— И что же ты будешь делать в таком случае?

— Буду жить с вами и с папой. У меня останется сад. Я подумывала о том, что весной мы с Авдием могли бы посадить подснежники и ландыши. Английские подснежники, мама.

— В этой иссушенной солнцем красной пыли?

— Весной она не иссушенная. Вы знаете, что в это время у нас выпадает много дождей. Ведь в конце концов вы создали здесь сад, мама. Я просто не понимаю, как вы можете с ним расстаться.

Эта мысль иногда приходила в голову и самой Юджинии. Она спрашивала себя, будет ли в Англии тосковать по своему саду, оставленному на другом конце света, и, может быть, хвастаться необычайно ярким разноцветьем здешних цветов. Возможно, она будет также думать о том, прогуливается ли когда-нибудь там в сумерках Гилберт, как он это частенько делал сейчас в ее обществе.

Она ответила Люси уже более мягким голосом:

— Ты должна была давно сказать, что предпочитаешь остаться дома. Это избавило бы всех нас от массы ненужных хлопот.

Пришлось писать Саре новое письмо с извинениями.

«Судя по всему, моя старшая дочь умирает от любви и скрывала этот факт только из опасения слишком сильно меня разочаровать, расстроив мои планы. Но истина, так или иначе, вышла наружу, и сейчас свадьба для Аделаиды — дело куда более важное, чем поездка в Англию. Джемми, к величайшему удовлетворению Гилберта, — весьма многообещающий винодел. Так что в конечном итоге Ярраби н виноградник останутся во владении семьи, хотя Кит и не будет наследником. Однако должна тебе сообщить, что Киту посчастливилось найти золотой самородок, за который банк заплатил ему пятьсот франков. Они с Рози намерены добраться до Южной Австралии, где имеется процветающая колония поселенцев. Эта страна поистине таит в себе для молодых неисчерпаемые возможности…»

— Если вы намерены остаться дома, пора начать выглядеть более счастливой! — говорил Гилберт. Противостоять ему, когда он хочет к вам подольститься, просто немыслимо.

— Счастливой должна выглядеть Аделаида. По крайней мере не придется шить наряды к ее свадьбе, так что не все потеряно, Аделаида может надеть платье, в котором она должна была появиться при дворе, и то же самое, в качестве подружки невесты, может сделать Люси. Мне же предстоит принять трудное решение, какое из множества платьев больше всего подойдет для матери невесты.

— Деточка, в любом из них вы будете, как всегда, выглядеть прелестно.

Гилберт произнес эту фразу машинально. Она заметила внезапно появившуюся на его лице гримасу боли.

— Почему вы так сморщились, сказав эту фразу?

— Разве? Спина что-то болит. Наверное, растянул там что-то.

— Когда?

— Не знаю. Пожалуй, несколько недель назад.

— Несколько недель назад, и до сих пор не прошло? Вам надо показаться врачу.

— Глупости. Ревматизм немного сказывается.