— Глупости. Ревматизм немного сказывается. Старею я.

— Я тоже, но я не морщусь, когда приходится двигаться. Сегодня днем, когда я буду в городе, загляну к доктору Уилсону и попрошу его приехать.

Впервые после пережитого великого разочарования Юджиния смотрела на мужа ясными, внимательными глазами. Она поразилась, как могла не заметить раньше выражение опустошения и усталости в его глазах. Ей припомнилась его аллегория относительно вянущей лозы. Сердце болезненно сжалось.

— Гилберт, вы позволите доктору вас осмотреть? А как те язвочки у вас на руках? Получше стало?

— Да они не имеют ровно никакого значения.

Что-что в голосе мужа сильно ее встревожило.

— Что, новые появились?

— Одна или две. Да бог с ними. Они держатся годами. Я не болен. Я за всю свою жизнь никогда не болел.

— И вы готовы были позволить мне оставить вас на целый год, ничего не сказав об этом?

— О чем? О боли в спине? Надеюсь, вы не усматриваете и в ней что-либо серьезное?

— Но вы повидаетесь в доктором Уилсоном?

— С этой старой бабой? Ну, да ладно, если это доставит вам удовольствие. — Он протянул к ней руку. — Не расстраивайтесь особенно из-за Адди. Они с Джемми будут счастливы. Эти двое гораздо лучше подходят друг к другу, чем вы думаете. Они принадлежат к одному и тому же новому племени и создадут свои собственные общественные условности. Как эта масса говорящих на разных языках людей могла бы сосуществовать, если бы их связывали консервативные английские традиции? Кому через сто или даже через пятьдесят лет будет дело до того, что Джемми Макдугал прибыл сюда в свое время на корабле с партией ссыльных?

— А мне сейчас есть до этого дело, — упрямо заявила Юджиния.

— Ну так перестаньте предаваться мрачным мыслям по этому поводу.

— О, на свадьбе я буду держать голову высоко. На этот счет можете не беспокоиться.

Но пышной свадебной церемонии все-таки не получилось. Доктор Уилсон приехал в двуколке, запряженной красивой серой кобылой, осмотреть Гилберта. Пробыв долгое время наедине с пациентом, он вышел из спальни вместе с Гилбертом, застегивающим на ходу пиджак. Следуя за ним по пятам, Гилберт кричал страшно раздраженным голосом:

— Юджиния, пусть ко мне приедет Фил Ноукс!

Юджиния встревожилась:

— Но почему? Надеюсь, вы не серьезно больны. Доктор, что с моим мужем?

Врач, высоко вскинув маленькую бородку клинышком, двинулся вниз по лестнице, предоставив Юджинии идти за ним. Для австралийского городка он был слишком манерным и щеголеватым. Ей следовало бы предвидеть, что Гилберту это придется не по душе.

В холле врач ответил на вопрос Юджинии.

— Я пока еще не вполне уверен в диагнозе и могу только приветствовать, если и доктор Ноукс выскажет свое мнение. Заставьте вашего мужа побольше отдыхать, миссис Мэссинхэм.

— Это все, что вы можете сказать?

— Дорогая моя леди, не смотрите на меня такими встревоженными глазами. Это может оказаться чем-то совсем несерьезным. Что-нибудь вроде приступа люмбаго. Не думаю, что это как-то связано с заболеванием кожи, хотя ничего определенного сказать не могу.

Юджиния почувствовала, что сердце ее охватывает холод.

— Доктор, чего вы опасаетесь?

Клинышек опустился на один-два дюйма. Все-таки есть в этом докторе что-то человеческое; глаза у него добрые.

— Потеря веса, отсутствие аппетита, жестокая боль в области поясницы — классические симптомы опухоли, миссис Мэссинхэм. Но диагноз решительно ничем не подкреплен. Ваш муж довольно долгое время пил много вина. Возможно, что его состояние — проявление заболевания печени.