Луиза поднялась гораздо медленнее, настолько велико было ее изумление. Ради всего святого, что здесь делает Закери Вест? Она направилась к дверям, чтобы перехватить Закери. Во всем ее облике сквозила враждебность к новому пациенту.

— Что вы здесь делаете?

Он равнодушно встретил ее взгляд.

— Вас уж я точно не искал, можете успокоиться! — медленно произнес он и вытянул вперед руку.

Только теперь Луиза заметила глубокий порез около большого пальца. Он уже перестал кровоточить, но еще выглядел очень болезненным.

— Как вы умудрились? — не удержалась она от вопроса, осматривая рану. С внутренней стороны ее края были чистыми, будто это был след ножа, поэтому она не удивилась, когда он ответил:

— Рубил дрова. Топор соскользнул.

— Надо быть осторожнее, — пожурила она его.

— Да, мамочка.

Она никак не отреагировала на его насмешку.

— Неужели вам нужны дополнительные раны? Это может привести к серьезным осложнениям. Когда вам последний раз делали прививку против столбняка?

— Понятия не имею. Наверное, несколько лет назад.

— Лучше пусть вас осмотрит доктор Кумар. Затем я введу вам противостолбнячную сыворотку и промою рану перед зашиванием.

— Да, мамочка, — согласился он тем же тоном, явно не принимая ее всерьез.

Луиза плотно сжала губы, когда провожала его в кабинет Индиры. Он был настроен смеяться над ней, но она не позволит ему вывести ее из себя. Она твердо решила во что бы то ни стало сохранять спокойствие.

Луиза постучала.

— Войдите, — сразу же ответила Индира, и Луиза ввела Закери в небольшую комнату. Как она и ожидала, врач велела сделать прививку, а потом привести его на зашивание. Если бы у них было много пациентов, то Луиза и сама зашила бы рану, но никого не было, и Индира была рада оторваться от бумажной работы, которой избегала при каждом удобном случае. Для старшего персонала бумаги — это просто бедствие в наше время, подумала Луиза, выводя Закери из кабинета.

Он сморщился, когда сыворотка была готова.

— Ненавижу уколы.

— В этом вы не слишком отличаетесь от других пациентов, — заметила она без капли сострадания в голосе.

— Но они не перенесли их столько, сколько досталось мне, — проворчал Закери.

А он храбрый, отметила Луиза, наблюдая за ним, когда делала прививку и местную анестезию прямо в порез. Закери только на секунду закрыл глаза, стиснул зубы и затаил дыхание, но не проронил ни звука, только выдохнул, когда вся экзекуция была наконец-то позади.

Луизе ужасно хотелось потрепать его черные волосы, обнять, как ребенка, и успокоить, но, естественно, она не решилась, представив себе, что он скажет на это.

— Когда вы перевелись в это отделение? — как ни в чем не бывало поинтересовался Закери.

— Я не перевелась. Я здесь только на сегодня. Из-за праздников пришлось делать перестановки. У сестры, которая обычно работает в этом отделении, дети. Ей очень хотелось провести Рождество с ними. Но люди здесь нужны, поэтому я предложила свою помощь.

— То есть иначе бы у вас в Рождество был выходной?

Она мотнула головой, явно не желая обсуждать эту тему.

— Пойдемте, доктор Кумар зашьет вам рану.

Он преградил ей путь.

— Вы работали вчера, но вызвались работать еще и сегодня? А как же ваша семья? Что они об этом думают?

— Отец с мачехой сейчас катаются на лыжах в Швейцарии.

— И вам негде встречать Рождество?

Она чувствовала, что он пристально смотрит на нее, поэтому тщательно старалась сохранить бесстрастное выражение лица и ровный голос.