– А я бы пошла к лорду Деспарду, – мечтательно сказала Зильке, ни к кому в особенности не обращаясь. – Ему семьдесят пять, он удовольствуется малым, а сколько радости старичку на каждом углу рассказать, что ты у него была. Что он еще – ого‑го! Зачем тебе пьяные гусары?

– Кто вообще сказал, что я куда‑то пойду? – задушенным голосом взмолилась несчастная чемпионка. – У меня все болит, у меня паршивое настроение, и я только‑только распустила живот! Опять шнуроваться – благодарю покорно!

– Ка‑ак? – возмутились хором трое подруг. – А зачем тогда все это? Разумеется, ты пойдешь! Главное – правильно выбрать.

– А это что? Тоже мне, ни цветочка не приложено, ни конфетки. Кто это из наших господ такой скупердяй?.. Ха!

Зильке выдержала эффектную паузу.

– Какая крепость пала. Лорд Грэй!

– Ого‑го!

На какую‑то минуту Лея и ее постель скрылись под ворохом хохочущих, щекотящихся и целующих ее подруг.

– И то сказать, он же на тебя прилюдно облизывался, как кот на сметану! Ах, как это было эффектно: чемпионский титул к твоим ногам!

– Вот уж туда я заведомо не пойду, – угрюмо буркнула Лея, распихивая цветной шелковый клубок. – Он очень ошибается, если думает, что я ему чем‑то обязана. Он меня подставил. Я уделала для него фон Скерд, а он воспользовался мною, чтобы лишний раз ткнуть ее мордой в грязь. Перехочет.

Гофмейстерина подобрала оброненную карточку.

– Он приглашает тебя завтра утром в кофейню. Мягко говоря, очень настойчиво. Это нужно тебе, пишет он, а не ему. Полагаю, это приглашение не того свойства, на какое вы надеетесь. Если ты не враг себе и не полная дура, ты пойдешь именно сюда.

Лея фыркнула.

– В кофейню! Я что же, буду теперь дамой, посещающей кофейни? Сами знаете, кто туда ходит…

Она осеклась, увидев, как фон Лиенталь смотрит на нее. Когда она так смотрела, следовало амбиции прятать в карман и мотать на ус. Дурой Лея не была.

– Приличные женщины не ходят в кофейню ОДНИ. Ты пойдешь с мужчиной. Если Грэй пишет, что это нужно тебе, значит, это тебе действительно нужно.

– Какое белье ты наденешь? – невинно поинтересовалась Зильке. – Хочешь, я одолжу тебе мое черное кружевное, я вчера только расплатилась за него в прачечной и ни разу не надевала. Ты же блондинка, как и я, с твоим телом ты будешь в нем прекрасна, как мраморная статуя.

– Хочешь мой браслет с гранатом на щиколотку? – Это Хайке. – В него запрятаны кое‑какие ароматные травки… Мне говорили, он действует очень возбуждающе.

– И утянись потуже, – добавила Зильке. – Может быть, тебе станет дурно, и он догадается тебя расшнуровать.

– Он догадается облить ее водой, – невозмутимо сказала фон Лиенталь. – Удержись от обмороков, если не хочешь очнуться мокрой, как мышь, с потеками макияжа и паклей вместо прически. Пятнадцать лет кто только не пытался его охмурить, так что все эти фрейлинские штучки он насквозь видит. Обморочных девиц он особенно ненавидит.

– А может, – словно осененная неожиданной идеей, подала голос Теодора, – тебе вовсе не надевать белья?

Гиацинты затаили дыхание.

– А разве это не Эрна фон Скерд отбила у него охоту?

– Ха, скажешь тоже. Спать с фон Скерд – это все равно что держать в постели ядовитую змею. Лея, душечка, помни, ты – совсем другое дело! Такой импозантный мужчина… Ты все нам расскажешь.