– Только не это! – взвыл Романо. – Пусть он родных сыновей мучает! А я, собственно, прощаться. Грэй, я вас уверяю, даже без обеих рук вы запросто сделаете из меня отбивную, но…

– …но лорд Рэд этого не знает, – закончил за него, улыбаясь, Грэй. – Ладно, отправляйся на свободу, я сегодня добрый.

– Завалюсь в первый же придорожный трактир, – сообщил им Романо, и Лея обратила наконец внимание на то, что .он одет по‑дорожному, в плаще через плечо, и в руке у него шляпа, – подцеплю первую же смазливую девчонку… Господи, ты видишь, как я в этом монастыре истомился! И напьюсь во славу животворной силы здорового секса! А потом поеду в столицу. К нормальным фрейлинам! Какие опустошения я намереваюсь произвести в их стройных рядах! Прощайте, Грэй. Можете не верить, но я вам благодарен.

– Не верю, – немедленно отозвался Грэй. – То есть, не верю, что мне.

Романо выбрался за дверь, Лея, поспешно приведя в порядок платье, последовала за ним, обернулась на пороге.

– Как рука?

– Какая?

Она прыснула и исчезла.

– Была у меня надежда, – сказал Романо, отводя ее к окну, – увести тебя у него из‑под носа, пока вы оба стеснялись по разным углам. Достойнейшее из всех достойных отмщений за все, что мне от него перепало.

– Погоди, – перебила Лея. – Ты разве знал?

Романе фыркнул.

– Да невооруженным взглядом было видно, что он тебя хочет. А для недоверчивых… Слушай, а ты правда не знаешь, что наследуешь Винтерфилд?

– Что?

– Ага, – обрадовался Романо. – Еще раз убеждаюсь, что я здесь самый умный. Моя подпись стоит под его завещанием. Я все‑таки персона с титулом, мое свидетельство никто не решился бы оспорить. Ты получаешь Винтерфилд хоть как. Так что подумай. Может, тебе не так уж хочется замуж. В смысле – за него?

– А второй свидетель кто?

– Мажордом Брего.

– Вот почему они со всем ко мне шли, – догадалась Лея. – И ведь молчал! Миле‑е‑ди! – проблеяла она. – А в орлянку вы меня разыграть не пробовали?

Романо смотрел на нее улыбающимися глазами. В миг прощания, как в миг встречи, она вновь подумала о том, как он все‑таки красив. Фрейлины с ума сойдут.

– Вспоминай нас, – сказала она. – Иногда, ладно?

– Разве можно забыть женщину, которая любит не тебя, – ответил он серьезно. – Да я же от тебя ослеп.

Ох, что‑то близко у нее нынче слезы стояли.

– Эй! – услышала она. – Когда овдовеешь, имей меня в виду, договорились?

– Романо… Своей старшей дочери я расскажу про тебя все самое хорошее.

– О! А ведь это выход! Вы уж постарайтесь, чтобы она была блондиночкой. И учти, я особенно неравнодушен к крепкой круглой коленке. Как мы с Грэем договорились, беру в одной сорочке. Могу даже и без.

Он крепко обхватил ладонями ее голову.

– Драться будешь?

– Нет.

Смеясь, он расцеловал ее в обе щеки.

– Если что‑нибудь понадобится, пиши, шли гонцов. Все брошу, прискачу. Спасибо тебе.

Он повернулся, сбежал по лестнице во двор, веселым голосом прощаясь со слугами.

«Ты уходишь отсюда другим, – подумала она ему вслед. – И благодаришь за это меня?» Она еще немного подумала об этом веселом львенке, а потом решительно выбросила его из головы. Спустилась вниз отдать распоряжения по хозяйству, затем вновь поднялась наверх, прихватив большую шаль, отворила не скрипнувшую дверь, постояла на пороге, шагнула внутрь, забралась с ногами в большое кресло и долго молча смотрела, как спит любимый человек.