Тогда она назвалась и безропотно откинула капюшон, позволяя убедиться, что это действительно она. Эту меру предосторожности – откинутый капюшон – стража всегда строго соблюдала по отношению к хорошеньким фрейлинам и была на этот счет неумолима.

– Это и в самом деле малышка Андольф, – сказал один. – Ты чего такая перепуганная?

– Ты разве забыл, – напомнил второй, – как ей маркграфиня Эрна грозила? Верно говорят, страшнее бабы зверя нет. Нешто она не шутила?

Лея помотала головой.

– Проводить?

Она кивнула, боясь выдать свой страх зубовным стуком. Стражник взял ее чемоданчик, она уцепилась за его локоть и выбралась из приворотной ниши на улочку.

Почти сразу до их слуха донеслась подкованная конская поступь.

– Кто идет? – взревел добровольный защитник. Другой вышел на два шага вперед и взял протазан наперевес. Из тумана ответил голос лорда Грэя, и Лея перевела дух. Три лошади и два всадника. Свободная лошадь шла под дамским седлом. Стражники отступили.

– Насовсем, птаха?

– Похоже, что так. Спасибо, господа, и прощайте.

– Ладно, удачи! Мы тебя не видели. – И они с аппетитом расцеловали ее в обе щеки. Лея и не подумала протестовать: их сивушный и табачный запах показался ей почти родным.

Они подумали, будто она сбегает с мужчиной. Ну и пусть. В сущности, это почти правда. Спутник лорда Грэя спешился и подсадил Лею в седло, плетенка ее была умело приторочена сзади, образуя нечто вроде высокой луки, на которую удобно опереться. Кони тронулись с места, она оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть напоследок, как туман наползает на лица стражников – последние знакомые лица, оставляемые ею за спиной.

Потом пришло время взглянуть в лица спутников.

Лорд Грэй держался в седле почти неподвижно, поводья были намотаны на луку. Видимо, лошадью он управлял незаметными движениями коленей, и вообще он выглядел так, будто досыпал верхом. На присоединившуюся к маленькому отряду Лею он обращал внимания не больше, чем на галку на заборе. Чего не скажешь о его спутнике, по виду – слуге, несколько первых секунд прямотаки не сводившем с девушки глаз.

– Раньше я не замечал за тобою страсти дважды наступать на одни и те же грабли.

Лорд Грэй пожал плечами и с видимой неохотой приоткрыл глаза.

– Грабли далеко не одни и те же, Оттис. И, по‑моему, мисс Андольф совсем не похожа на грабли. Может быть, маленький гребешок…

– Та тоже не была похожа… Вначале.

– Это Оттис. Мой оруженосец, помимо всего прочего, – сказал лорд Грэй с комическим вздохом, снисходя до того, чтобы пояснить для Леи невероятную наглость, какую он вынужден терпеть.

Лея взглянула в лицо Оттиса со смешанным чувством любопытства и некоторой боязни. По ее мнению, так мог выглядеть Харои. Узкое лицо с выразительными хрящами, крупный крылатый нос, длинная костистая нижняя челюсть, пронзительные светлые глаза под тяжелыми бровями, густая шапка сивых волос, подстриженных в кружок. Ростом этот детина, пожалуй, превосходил своего лорда, руки у него были как лопаты, а ноги – как весла. Улыбке его и конь бы позавидовал.

– И что же такое это «все прочее»? – полюбопытствовала она только ради того, чтобы голос ее звучал.

– Эта ошибка природы претендует на право зваться моим внутренним голосом, – отозвался лорд Грэй. – Не считая того, что он – мой молочный брат. Слыхал я, однако, байку, будто не только молочный…

– Но мы никогда меж собой этого не выясняли, – вновь встрял в разговор «внутренний голос», явно пренебрегая главной добродетелью существ подобного рода: их особенно ценят, когда они молчат.