– Нет.

– Будем вести себя так, будто бы я отец ребенка. Я имею право передать его бабушке и дать разрешение на вывоз в другую страну. Забудь о Хулиане Браво.

– Ты что, правда отец Камило?

– Да нет же! С какой стати? Я же не спал с Ньевес.

– Но, Рой, почему же…

– Разве я не говорил, что зарабатываю на жизнь разруливанием чужих проблем? Это всего лишь очередная проблема.

Вот так это и случилось, Камило. Имя Роя Купера указано в  твоем свидетельстве о рождении в  графе «отец» для удобства, но, разумеется, твоим отцом он не был. Он защищал твою маму в последние месяцы ее жизни и пошел на этот обман ради любви к ней и ко мне, из сострадания. Благодаря его стараниям я смогла вывезти тебя из Соединенных Штатов, а затем зарегистрировать у нас, поэтому у тебя двойное гражданство.

На седьмой день после появления на свет тебя наконец выписали, и я вышла из больницы, держа тебя на руках. Ты оправился от желтушки, которая придавала тебе оттенок яичного желтка, вес пришел в норму. Мне сказали, что ты родился в срок, хотя выглядел недоношенным. Ты был крошечный и некрасивый, лысый, бледный, ушастый, все время молчал, почти не двигался и даже не плакал.

– Этому мышонку нужно под солнышко и поближе к латиноамериканской музыке, мигом захочет жить, – шутил Рой, но совет оказался дельным.

Я поселилась с тобой у Риты – на долгое путешествия у тебя не хватило бы сил – и занималась только тобой. Сначала ты отказывался от еды, и я с ума сходила, пытаясь всучить тебе бутылочку с молоком, но Рита придумала кормить тебя из пипетки. Святая женщина. На кормежку уходили часы.

Ты спросишь, а что же дедушка? Какую роль сыграл Хулиан в твоей биографии? Я рассказала ему по телефону о случившемся, скрыть это было невозможно, и впервые за долгие годы нашего знакомства он заплакал. Он оплакивал свою обожаемую дочку и долго не мог ничего сказать; когда же заговорил, спрашивать о подробностях не стал, а сразу же предложил помощь: пообещал, что, покуда он жив, внук будет полностью обеспечен. Я не хотела признаваться, что собираюсь заботиться о ребенке сама и помощь его мне не требуется, отказывать ему было бы жестоко. Мне пришлось объяснить, как жила Ньевес после того, как сбежала из Юты, и какую роль сыграл в ее жизни Рой Купер.

– Купер? Какое отношение Купер имеет к моей дочери?

– Ньевес обратилась к нему. Он вел себя с ней как отец.

– Отец Ньевес – я!

– Не знаю, что произошло между тобой и Ньевес, но она не хотела, чтобы ты знал о ней и о ее беременности.

– Но я бы помог.

– Могу лишь сказать, что последние месяцы жизни она провела спокойно, наркотики не употребляла, о ней заботилась подруга мексиканка, и ребенок здоров. Если хочешь его увидеть, приезжай в Лос Анджелес. Как только получится, я заберу его домой. Будет расти среди наших.

Твой дедушка не смог приехать в Лос Анджелес, он познакомился с тобой пару месяцев спустя в Сакраменто, но послал Рою Куперу чек и благодарственную записку. Рой в ярости разорвал чек в клочки.

Благодаря пипеткам, солнцу, а также ритмам ранчеры, хоропо и румбы , которые передавали по радио, мышонок выжил, и шесть недель спустя мы попрощались с Роем Купером и Ритой Линарес, столько для нас сделавшими, и отправились домой. Ребенок – это работа на полную ставку, Камило, она отнимает энергию, сон и  психическое здоровье, что очень непросто для женщины пятидесяти двух лет, которой я была в ту пору, – и тем не менее меня она омолодила. Я влюбилась в тебя, Камило, и это давало мне силы растить тебя. Ты, мой внук, помог мне пережить смерть дочери.

18

Факунда рассказала, что в результате земельной реформы было экспроприировано несколько участков земли в окрестностях Санта Клары, таких как поместье Моро, но Шмидт Энглеров это не коснулось.