|
— Его постоянный пианист-аккомпаниатор не смог приехать, заболел. А мама тогда как раз работала концертмейстером в Доме Музыки, где у него должен был состояться концерт. Она же тоже очень талантливая, — торопливо добавил Максим, точно оправдывая мать, — может сыграть с листа любую мелодию, вот её и вызвали на подмогу… Они репетировали вместе пьесу Крейслера, потом великолепно отыграли концерт, ну и… он пригласил её вечером поужинать в ресторане в знак признательности. А наутро она проснулась в его гостиничном номере. Как-то так… — ему было дико, страшно неловко делиться с Леркой такими деликатными подробностями из маминой личной жизни, даже ещё более неловко, чем в тот момент, когда он сам выслушивал от матери эти постыдные признания. Но ему больше некому было об этом рассказать. К тому же, Максим был уверен, что подруга не станет над ним смеяться. Так оно и вышло, даже более чем: рассказ произвёл на Лерку воистину потрясающее впечатление.
— Как романтично! — выдохнула она, восхищённо порхая ресницами. — Настоящая любовь с первого взгляда! Откровенно говоря, Максим очень сомневался, что там была именно любовь. Он видел фотографии материи в молодости, она и тогда не блистала красотой: простушка с белобрысой тощей косицей, бесцветными бровями, носом-картошкой и нескладной приземистой фигурой… В год, когда она забеременела, ей исполнилось уже тридцать лет — по тогдашним меркам безбожно, критически поздно для первых родов. Впрочем, отец оказался и того старше, на момент советских гастролей ему было слегка за сорок. — В общем, он просто уехал к себе обратно в Румынию, не спросив у мамы ни телефона, ни адреса. Явно не был настроен на продолжение романа, — с затаённой обидой произнёс Максим. — Ну, а мама обнаружила, что забеременела, уже позже… — И она даже не пыталась его разыскать, как-то связаться? — ахнула Лерка. Он покачал головой: — Вообще-то я тоже считаю, что ей надо было это сделать. Но она же упёртая. Гордая, как не знаю кто, — Максим невесело усмехнулся. — Всё сама-сама-сама… вот и меня поднимала сама. Чтобы обеспечить мне счастливое детство, пахала как лошадь. Не гнушалась играть в ресторанах, на свадьбах, брала учеников и давала им уроки музыки на дому, ездила с оркестром на гастроли к чёрту на рога… просто для того, чтобы я мог нормально жить и… и тоже заниматься музыкой. — Она молодец, — искренне произнесла подруга. — У моей матери после папиной смерти вообще пропало желание чего-либо добиваться, да и сам вкус к жизни исчез. В её голосе звучала застарелая обида. Максим знал, что Леркин отец умер, когда ей было всего четыре года. Нелепая, несправедливая смерть — его сбил неопытный водитель прямо на пешеходном переходе. Подруга уверяла, что очень хорошо его помнит и до сих пор скучает по нему. А вот как перенесла утрату Лерина мать, Максим не был в курсе. — Родители же вместе работали, оба были инженерами на одном предприятии, — глухо сказала Лера. — А когда папы не стало… она просто прекратила ходить на работу. Вообще перестала интересоваться тем, что происходит вокруг. Лежала на кровати сутками и молчала, будто окаменев — не открывала на стук в дверь, не ела и не пила… Она и про меня забыла. Я просто стала ей не нужна без отца, понимаешь?.. Мне было очень страшно, что она тоже умрёт, я постоянно пыталась как-то растормошить её, заставить встряхнуться, прийти в себя, говорила: “Мама, я хочу кушать. Мама, я хочу гулять. Мама, отведи меня, пожалуйста, в садик!” Она не реагировала. Целую неделю я провела с ней один на один в квартире… — Лера зажмурилась на миг. — Это была самая страшная неделя в моей жизни. Я даже не могла открыть дверь и выбраться наружу, потому что она была заперта изнутри на ключ, а где находится этот ключ, я понятия не имела. |
