Обернувшись, она проследила за направлением его взгляда и сразу же обнаружила, что чуть поодаль, возле парадной, остановились Наденька и Эдик. Очевидно, парень провожал подругу до дома.

Максим следил за парочкой с жадной тоской, досадой и плохо скрываемой ревностью. Те не заметили их в песочнице — стояли, нежно держась за руки, и о чём-то тихо переговаривались.

— Тебя всё ещё не отпустило? — спросила Лерка участливо. — До сих пор сохнешь по ней?

— Ничего я не сохну, — Максим быстро отвёл взгляд, как преступник, пойманный с поличным.

— Ну-ну, рассказывай мне сказки, а то я не вижу, — насмешливо протянула Лерка. — Ты аж трясёшься, когда её видишь.

— Это не я трясусь, а, наверное, у тебя в глазах всё скачет, — беззлобно огрызнулся он.

— Хочешь сказать, что разлюбил Наденьку?

— Я и не любил её никогда, — с заминкой ответил Максим. — Это было простое увлечение.

Тем временем Эдик за плечи притянул Наденьку к себе и принялся целовать. Делал он это весьма уверенно и умело, явно не в первый раз. Кровь отхлынула от лица Максима. Лерка взглянула на него с искренним сочувствием и смущённо кашлянула, не зная, чем помочь другу, как утешить.

— Слушай, а ты… целовалась когда-нибудь? — спросил вдруг Максим, нервно усмехнувшись. Однако, к его великому удивлению, Лерка уверенно кивнула:

— Конечно!

Он аж опешил. Ничего себе — “конечно”! Скажите на милость, какая опытная… Он сам, к примеру, не мог похвастаться подобными успехами.

— Когда? С кем? — хмуро поинтересовался Максим.

— Давно, ещё в детском саду, с Виталькой Фёдоровым. Нам тогда по шесть лет было, — невозмутимо отозвалась Лерка. Он некоторое время ошеломлённо переваривал услышанное, а потом с облегчением выдохнул и необидно фыркнул:

— Блин, дура… я же не про такие поцелуи спрашиваю.

— А чего сразу “не такие”? Мы вполне по-взрослому целовались! — запротестовала Лерка. — Кстати, и не только целовались… — добавила она многозначительно. Максим закрыл уши ладонями и замотал головой, борясь с подступающим к горлу предательским смехом:

— Не желаю этого слышать! Малолетние развратники.

— Он, между прочим, предложил мне выгодную сделку, — спокойно продолжала Лерка. — Говорит: Богданова, если ты меня поцелуешь, я тебе письку покажу.

— Не-е-ет, — застонал Максим, уже почти хрюкая от еле сдерживаемого хохота. — И что, тебе это предложение показалось столь заманчивым, что ты согласилась?!

— А почему бы и нет, интересно же. Откуда ещё мне было черпать сведения о различии полов, — хихикнула Лерка, пожимая плечами. — У Фёдорова хотя бы младшая сестра имелась, а для меня вся эта анатомия мальчиков представлялась тёмным лесом…

— Ну и что? — с искренним любопытством спросил Максим. — Показал?

Она кивнула:

— Ага. В кустиках за верандой, во время прогулки.

— Впечатлилась?

— Да знаешь, как-то… не особо, — призналась Лерка. Они с Максимом застенчиво переглянулись и, не выдержав, взахлёб засмеялись на весь двор.

Парочка, с упоением целующаяся возле подъезда, заслышала этот смех и с испугом распалась: Наденька и Эдик отпрянули, буквально отпрыгнули друг от друга.

— Хватит угорать, идиоты! — возмущённо крикнул в их сторону Скворцов, приняв это безудержное веселье на свой с Наденькой счёт.