И вот тут я некстати вспомнила про подлое условие Дэсгарда, пойти к нему в спальню… и ничего не крикнула.

Подобралась, крепче стиснула в кулаке непонятно как оказавшуюся там вилку, намереваясь сопротивляться до последнего, и с отчаянным вызовом уставилась в лицо сверлящему меня тяжелым оскорбленным взглядом зейру Жантурио.

Мне вдруг стало все равно, что будет потом, ведь понятно уже, что ничего хорошего, но уступать ему сейчас я была просто не готова… нет, все что угодно, только не это!

— Ну, смотри… — неожиданно сдаваясь, первым отвел глаза хозяин и угрожающе скрипнул зубами, — я ведь теперь обязательно заберу тебя назад… помни это.

Мощным пинком отшвырнул с дороги невезучий стул и, тяжело ступая, вышел прочь, а я, проводив его растерянным взглядом, обессиленно опустилась на свое место и горько разрыдалась.

Но даже поплакать всласть в этом мире мне было не суждено, хотя я и не особая охотница разводить сырость. Мой отец, в котором странным образом сосуществовали две личности, восторженного исследователя и любителя старины и жесткого руководителя, считал слезы самой большой глупостью, какую может допустить человек. И меня заставил выучить это настолько твердо, что едва скрипнула дверь, как я, спешно отерев рукавом щеки, схватилась заплетать косу, изо всех сил стараясь не показать пришедшему никаких чувств.

В том, что это вернулся маг, я почему-то была уверена. И едва не подпрыгнула на месте, когда мягкий, юношеский баритон участливо спросил:

— Ты плакала?!

Я мигом нашла вошедшего глазами и сразу узнала, это был тот из хозяйских сыночков, что днем играл нам на дудке. Задушевно улыбаясь, он обходил стол, неторопливо приближаясь ко мне. И если еще утром я не усмотрела бы в этом простом действии никакого криминала, то теперь сразу вспомнила, как недавно точно так же неспешно подбирался его отец.

— Стой там! — Вскочив и наставив на него верную вилку, предупредила я, — не подходи, иначе я за себя не отвечаю!

— Ты что? — сделал он еще пару осторожных шагов, — я просто хочу…

— А я не хочу! — сообразив, наконец, что сама себя поймала в западню, и, начиная звереть от этой догадки, процедила я, — отойди подальше!

— Я перекусить хотел, — неуклюже соврал парень, и хмуро оглядел остатки ужина.

— Садись вон там, — приказала я — и перекусывай сколько хочешь.

Подождала, пока он нехотя выполнит это указание и снова опустилась на свой стул, стараясь устроиться так, чтоб и наследничка держать в поле зрения, и в бега можно было сорваться в любой момент.

Несколько минут, пока я заплетала и неумело закалывала косу, а парень уныло ковырялся в блюде с остатками жаркого, мы молчали. А потом, решив, что лучший способ отвлечь его мозги от изобретения каверзных планов по моему совращению — это завести беседу, я отыскала свою тарелку, встала и направилась к противоположному концу стола, туда, где ужинали наложницы. Повод для разговора нашелся сам, после ссоры с зейром Жантурио мне вдруг захотелось есть. Наверное, на нервной почве. На половине женщин еды нашлось намного больше, и вскоре мою тарелку украшал румяный, но холодный кус мяса неизвестного животного и горка спаржи.

— А что это за мясо… в смысле, какого животного? — внешне безразлично спросила я, храбро возвращаясь на свое место, хотя так и подмывало устроиться подальше.

Но, во-первых, тогда не получится никакого разговора, не кричать же через всю столовую, а во-вторых, я окажусь много дальше от двери, чем теперь. Конечно… в крайнем случае дверь мне особо не поможет, наверняка где-то неподалеку от нее устроили засаду братья этого разведчика. Теперь у меня уже не было сомнений, что он пришел именно проверить обстановку.