И то, что все эти люди были такими веселыми и оживленными вдруг показалось мне особенно несправедливым и очень обидным. Они тут живут себе припеваючи, празднуют свой бал, и даже не подозревают, что мимо везут практически бесправного человека, в один миг лишенного и свободы и права на выбор.

Так… Томочка, возьми себя в руки, не туда ты пошла. Всё они знают… Сатилла же говорила. Просто это их не волнует, поскольку у них, как у нас говорят, своя свадьба. Постепенно мне удалось успокоиться, но на толпу я теперь смотрела без прежнего интереса.

Дворец неуклонно приближался, его уже не могли заслонить двухэтажные здания центральной части города, сиял на солнце куполами и крышами многочисленных башенок и наша коляска все чаще застревала в толпе. Дэсгард явно нервничал, наш колокольчик звенел, не переставая, но люди не особенно торопились уступать дорогу. Наконец он не выдержал, резко свернул в какой-то переулок, и спрыгнув с коляски, решительно постучал в ворота над которыми висела вывеска с изображением рогатого козла. «Веселый козлик» — откуда-то всплыло в голове понимание кружевных, похожих на арабские букв, написанных на вывеске.

Маг коротко переговорил о чем-то с вышедшим мужчиной, вернулся и снял с сиденья меня. Потом покопался в мешке с вещами, забрал оттуда увесистый кошель, и передал поводья хозяину гостиницы.

Я еще ошарашенно таращилась по сторонам, пытаясь сообразить, как мне удалось прочесть название, а Дэсгард уже неудержимо волок меня на буксире, ловко обходя особо плотные кучки гуляющих.

Мы уже вышли на широкую и длинную площадь, ведущую к дворцу, и лавировали между все более густой толпы, как мое внимание мимолетно привлекла вполне обычная для моего родного мира сценка, парень перегородил дорогу молодой аборигенке и в чем-то жарко ее убеждал, пытаясь поймать за руку. Но девушка упорно прятала руки за спину, и явно не собралась отвечать ему взаимностью. Однако ухажер попался настойчивый, продолжал теснить строптивицу к крыльцу нарядного бело-розового дома, над которым вилась вязь незнакомой письменности.

«Кондитерская лавка» — машинально прочла я и невольно затормозила от потрясения. Значит, это не наваждение и я действительно теперь умею читать? Но откуда?

В этот момент аборигенка выдернула руку из лап назойливого ухажера и звонко выкрикнула:

— Нет! Нет и нет! Слово зейры.

Я думала, он сейчас рассмеется ей в лицо и продолжит ухаживания но парень вдруг резко отступил, и что-то зло пробурчал себе под нос. Дэсгард дернул меня за руку, заставляя поторопиться и с новой энергией поволок вперед. Я даже задохнулась от возмущения, да куда ж он так бежит, сердито фыркнула и яростно уставилась на своего мучителя. И как-то даже растерялась, встретив в ответ спокойный, усталый и изучающий взгляд.

— Уже близко, скоро придем, — сказал эрг глухо, протянул руку и опустил на мое лицо вуаль.

Мир сразу померк, потерял большую половину красок и очарования.

Ворота, ведшие на территорию дворца, были широко распахнуты и за ними начиналась широкая аллея, ведущая к внушительному парадному крыльцу. Примерно посредине между дворцом и воротами разместилось просторная круглая площадка, окруженная скамьями и бронзовыми статуями. В центре ее переливался серебряными струями роскошный фонтан, сбоку, на небольшом возвышении разместился оркестр, с другой стороны — ряды столов. И везде, по дорожке и по площади гуляла нарядная и оживленная публика.

С каждым сделанным мною шагом похожая на гавот мелодия звучала все громче, голоса и смех все оживленнее, а настроение все паршивее. И уже нельзя было ни свернуть, ни остановиться, потому что тут меня точно поймают… и у этой нарядной публики появится шанс получить незапланированное развлечение.