Как только мы вышли из домика, волшебник отвел меня в сторону:

– Быть несчастным, Вунтвор, очень полезно. Это наш последний козырь. Это пробуждает в них материнский инстинкт. Ты не потерял красную книжицу?

Она была у меня заткнута за пояс.

– Отлично. — Он подкрутил ус. — Кто знает, может быть, скоро я смогу ею воспользоваться.

На пороге дома появилась Нори:

– Вунтвор! Можно тебя на минутку?

Я посмотрел на учителя. Он задумчиво теребил бороду.

– Да, кстати… — сказал он. — У меня ведь еще дела… — И он, едва ли не приплясывая, чего я раньше никогда за ним не замечал, направился к развалинам сарая.

Я повернулся к Нори. Теперь я видел только Нори: нежный овал лица, длинные темные волосы. И эти огромные зеленые глаза! Глаза, в которых можно утонуть.

– Вунтвор! Что с тобой? — участливо спросила она. — У меня муха сидит на носу? Ты так странно смотришь!

Я смущенно откашлялся и, глядя в землю, заверил ее, что просто устал с дороги.

– Понимаю, что устал, но об этом сейчас надо забыть! — Нори крепко сжала мою руку выше локтя. Ее лицо было совсем близко от моего. — Твой учитель болен, моя мать почти пала духом, бабушка не желает помогать, потому что злится на твоего учителя за каких-то там столетней давности цыплят и рыбу, которая была дохлой уже тогда! Остаемся мы с тобой! Мы двое должны стать тем центром, вокруг которого сплотятся волшебные силы в борьбе с Форкснагелем в исполнении Торка!

Ничего не попишешь. Все, о чем она говорила, было сущей правдой. Для Нори я был готов на все. Ну и что из того, что за всю мою жизнь я произнес только три заклинания и ни одно из них не сработало как надо? Под руководством Нори я стану непобедим!

Она быстро поцеловала меня, и в моей голове как будто что-то запело… Должно быть, мозги. Однако, когда Нори вскрикнула, я понял, что это вовсе не мои мозги поют, а демоны. Они окружили нас и жужжали довольно громко.

– Итак! — объявил Торк из-за спин своих приспешников. — Вы сегодня занимались волшебством, не так ли? Сейчас я с вами разберусь!

Из дома к нам спешил Эбенезум, за ним бежала Солима, сзади на удивление проворно трусила бабушка.

– Разбираться тебе придется со мной, негодяй! — крикнул Эбенезум.

– Осторожно, Эб! — предупредила Солима. — Я не совсем уверена в силе этих трав. Может быть, пока применить нашу любимую тактику хоровых песнопений?

– Этот негодяй не станет слушать! — крикнула сзади бабушка. — Дайте мне только немного ряски и лисохвоста, и я им всем покажу!

Торк тем временем пытался колдовать. Из рукавов у него посыпались лягушки.

– Нет! Нет! Я не этого хотел! — заверещал он. — Все! Хватит! Вы сами подписали себе приговор. Суперзаклинание! Форкснагель!

Земля содрогнулась.

– Ли-ля-ле-лю! Сейчас на всех я наступлю!

Над нами возвышался Укстал. Нори ринулась к своим. Трио запело. Эбенезум подумал немного и подхватил песню. Принц Торк выкрикивал непонятные слова и проделывал головокружительные акробатические упражнения.

– Ни-ню-не-ня! Никто не смотрит на меня! — обиженно заворчал великан и поднял ногу.

Я переводил взгляд с одной из враждующих группировок на другую: со скачущего козлом Торка, окруженного демонами, на выводящих рулады трех волшебниц и Эбенезума. Я рассудил, что Укстал сначала раздавит поющих, но те увлеклись и совершенно не замечали опускающейся на них огромной ступни.