— Если они женского пола и хорошенькие, — согласился Шейн.

— Ну уж эта-то точно, — сказал клерк. — Полчаса назад она звонила вам в контору, а потом ей еще перезвонила мисс Гамильтон, так что все должно быть о’кей.

— Отлично, — кивнул Шейн, направляясь к лифтам, но внезапно остановился и повернул назад. — Да, Дик, возьмите себе на заметку. Сюда могут доставить телеграмму из Чикаго на имя миссис Теодор Мередит… или Мэти Мередит. На самом деле это для меня. Проследите, пожалуйста, чтобы ее доставили ко мне в номер.

— Обязательно, мистер Шейн. — Дик что-то записал на листке бумаги и с заговорщической улыбкой спросил: — Работаете над крупным делом?

— Очень может быть, — коротко ответил Шейн и вошел в лифт.

Лифтер нажал кнопку второго этажа и повернулся к нему.

— Мистер Шейн, минут десять назад какой-то джентльмен спрашивал номер вашей квартиры. Я сказал, что скорее всего вас нет дома, но он все равно вышел на втором этаже. Я не заметил, чтобы он спускался.

— Возможно, они развлекаются в моей квартире, — усмехнулся Шейн и вышел из лифта, на ходу доставая ключи и весело насвистывая.

Из щели под дверью пробивалась полоска света, Шейн постучал, подождал секунду и, не получив ответа, вставил ключ в замок и распахнул дверь. В самом центре ярко освещенной комнаты на полу лежало распростертое тело Беатрис Мини.

Глава 13

Подскочив к девушке, Шейн опустился на колени и попытался нащупать ее пульс, хотя не сомневался, что она уже мертва. Пульса не было, но тело еще не успело остыть, и он понял, что смерть наступила совсем недавно. Нахмурившись, Шейн поднялся, перешагнул через труп, подошел к телефону и продиктовал телефонистке номер Уилла Джентри. Когда в трубке послышался хриплый голос шефа полиции, он сказал:

— Уилл, у меня в квартире убита женщина. Беатрис Мини.

Джентри не стал терять времени на расспросы по телефону.

— Никуда не уходи, Майкл, — приказал он и бросил трубку.

Шейн медленно положил трубку на рычаг и, повернувшись, посмотрел на Беатрис Мини. Застывшие глаза девушки остекленели, слегка высунутый язык приобрел синеватый оттенок, а голова была повернута под таким неестественным углом, что сразу становилось ясно: у нее сломана шея. Теперь она совсем не походила на юную алкоголичку — тонкое изящное лицо огрубело и приобрело встревоженное выражение, словно она не могла понять, как с ней могло такое случиться. Шейн медленно обвел глазами знакомую комнату, повидавшую более чем достаточно жестокости и человеческих трагедий. Все вещи были на месте, и ничто не указывало на следы борьбы. На диване лежала широкополая шляпа, рядом — сумочка. На столе возле телефона стояла открытая бутылка коньяка, а на ковре между дверью и трупом валялся высокий бокал, под которым растеклось мокрое пятно. В центре пятна лежал полурастаявший кубик льда. Пройдя к двери кухни, Шейн увидел в раковине ванночку с растаявшим льдом. Заглянув в ванную и спальню, он отметил, что все в полном порядке — точно так же, как оставила накануне горничная. Ни к чему не прикасаясь, он вернулся в гостиную, подошел к бару и вытащил оттуда запечатанную бутылку коньяка. Откупорив ее на кухне, он достал из шкафчика чистый бокал и налил себе на донышке. В дверь постучали. Он быстро вышел в гостиную и, открыв дверь, увидел молодого полицейского в форме.

— Мистер Шейн? Мы получили сообщение по радио…

Он замер и нервно сглотнул, когда Шейн, отступив в сторону, кивнул на тело Беатрис.

— Я останусь здесь до прибытия детективов из отдела убийств, — официальным тоном сказал он.