|
Это значит звонить Георгию по поводу каких-то людей — кто они? О Митьке говорить просто — первый среди студентов, на практике показал себя с языками отлично, существовала, правда, какая-то темная историйка с парижской девицей, но это в конце концов — чепуха: обалдел малый от Парижа… Можно простить. А в Америке все в порядке — вон Виктор пишет, что будет предлагать зятька на серьезное дело… Мол, такое дело по Митьке, а вот канцелярия его только раздражает, и не нужен он там. С бумажками другие могут возиться… У них там перетрубации, может, попросить за этих?.. Нет, Америка слишком большой козырь. И почему этого «милого парня» снова туда не направили? Хватит с него Алжира…
— Понятно, — сказал сурово Трофим Глебович, — просишь, значит, за этих замечательных ребят. А ты их хорошо знаешь? Был бы твой Митька здесь, я бы у него узнал, а так… Нэля горячо сказала: жену я его мало знаю, а его — хорошо! Он славный, папа, честно… …Так, подумал Трофим, этот парень ей нравится… Еще не хватало этого! Она — налево, Митька — направо… Нет, туда этот «замечательный» парень определенно не поедет, ты, дочка, не рассчитывай. Отправим его, чтоб глаза не мозолил… А вслух сказал: — Попробую поговорить с Георгием Георгиевичем, мне с ним самому пообщаться надо. И решилась все же судьба Анатолия. Правда, «африканская».
С первого же дня Митя попал в мягкие лапы Виктора Венедиктовича. Тот сообщил Мите, что, вполне возможно, предстоит поездка в одну из стран Латинской Америки. — Зачем? — удивился Митя. — Если бы вы, дорогой Вадим Александрович, меня внимательно слушали, то поняли бы, — зачем. Пока вы станете стажироваться с языком и многими другими делами. Обо всем другом у нас еще будет отдельная беседа. Митя кое-что понял, что — в принципе-то! — начал понимать давненько. Хотел было узнать побольше, но В.В. — кремень. Говорил ровно столько, сколько разрешено на данном этапе и ровненько столько строчек, сколько там где-то помечено в инструкции. Но по большому счету Митя был доволен. Подальше от Нью-Йорка, унылейшего их офиса, узнанных вдоль и поперек сослуживцев… От Нэли, к которой он сейчас не испытывал ни любви, ни ненависти. Тем не менее она была беременна, и Митя ждал девочку! Такую, как Анна, только добрее, лучше, милее — ну, за этим-то Митя присмотрит. ЭТА Анечка его очень тревожила вместе со всем семейством. Но В.В. обмолвился невзначай, что его «друзья» — Анатолий и Риточка уехали в Алжир, кажется надолго… Митя незаметно, но облегченно вздохнул.
По прибытии в Нью-Йорк у него организовались два свободных дня, и он посетил старые места. Пошел к лавке грека, но оказалось, что тот умер в одночасье и теперь заправлял всем его племянник, здоровый мрачный малый безо всяких кофе и разговоров. К тому же плохо говоривший по-английски. Митя ушел, с какой-то тянущей тоской вспоминая свой первый приезд сюда. Грека, себя самого, Беатрикс… Кстати, он прошел и к тому ночному клубу, где выступала Анна, — афиши с ее именем не было, на новой — изгибалась в призывной пухленькая блондинка.
Ну что ж, вот и Анны для него нет в этом городе. Внезапно он вспомнил Веру, и так же внезапно это воспоминание отозвалось болью. Какой долгой и краткой была их любовь!.. Он попытался разобраться, что же все-таки произошло и что же осталось? Хладнокровно думать об этом он не смог и оставил попытки, подумав честно, что, конечно, он выглядел не лучшим образом. А что ему делать? Что? И он спрятался за спасительное раздражение на неведомого оппонента. |
