– Разберешься тогда с этой версией, пока меня не будет, – попросил мужчина свою коллегу Тамару Лангуеву.

Версия с клубом казалась следователю маловероятной, но самой трудоемкой, хорошо, что не ему теперь все это разгребать.

Следователь Тамара Лангуева согласилась принять это дело и разобраться с клубом, но когда она приехала по адресу, выяснилось, что Анатолий Сливко вместе с группой подростков уехал на море, вернуться он должен был только через несколько дней. В клубе все равно толпилось довольно много подростков, работали секретарь и завхоз, а атмосфера тут была какой-то странной для детского клуба. Директора не было на месте, но никто не кричал и не галдел, в коридорах не играли, а все лампочки и стекла были на месте. И это в клубе, в котором состоят только мальчики-подростки, часто из неблагополучных семей. Поистине гениальная дисциплина, лучше, чем в отделении милиции.

Тамара Лангуева спросила у секретаря, может ли она сесть где-нибудь в кабинете и порасспрашивать детей о клубе. Женщина пожала плечами и предоставила следователю кабинет. Все дети, как заведенные, говорили о директоре только в превосходных тонах, но некоторые иногда отводили глаза в сторону и начинали с преувеличенным интересом изучать состояние линолеума в кабинете. Не бывает идеальных людей, а тем более – идеальных руководителей. У всех должны быть какие-то обиды на него.

– Послушайте, вы же все равно не поверите, и на смех поднимете, – не выдержал один из подростков. – Я сам не уверен в том, что помню. Если не уверен, то показания лучше не давать, верно?

– А это не показания, а беседа о твоих фантазиях, смеяться ни над чем не буду, – заверила Лангуева.

Подросток рассказал, как «снимался» у Сливко, как его душили до тех пор, пока он не потерял сознание. Дальше было проще, Тамара намекала детям о том, что знает про петлю. Их лица светлели. До сих пор большинство из них были уверены в том, что все, что они помнили, их выдумки и фантазии, в которые никто не поверит, а сейчас женщина им намекала, что знает про эти выдумки. Значит, они не сошли с ума, и их воспоминания настоящие. Всего Лангуевой удалось получить показания больше чем у 40 детей, которые принимали участие в экспериментах Сливко. Тех, кто так и не признался, конечно, больше, но посчитать их невозможно.

Арестовали Анатолия Сливко только 28 декабря 1985-го года. Поначалу он попытался отнекиваться, но когда милиция зашла в кладовку, в которой был сложен «инвентарь» для съемок, и в первую очередь, огромное количество черных ботинок, от части которых были отрезаны мыски, Сливко замолчал. Помимо инвентаря нашлись еще и сотни катушек с кинопленкой, на которую мужчина снимал все удушения, в том числе и убийства с последующим сожжением трупов, а также дневники, в которых Анатолий Сливко многословно раскаивался в содеянном. Милиции пришлось секретно и под покровом ночи вывезти жену и детей Сливко из города, так как боялись, что люди устроят над ними расправу. Узнав о том, в чем обвиняют Сливко, различные организации стали писать письма в его защиту, а секретарь, которая однажды предложила Анатолию провести пару лекций, а затем рекомендовала присудить ему звание «заслуженного учителя», покончила в собой сразу, после оглашения приговора.

Судебный процесс превратился в аттракцион невиданной жестокости. Опознать детей по останкам было невозможно, и родителям приходилось смотреть пленки Сливко. Возле суда всегда дежурило несколько машин «скорой помощи», так как людям то и дело становилось плохо. Анатолий Сливко протестовал против просмотра пленок. Он уже признал вину, а эти видео, по его мнению, не должен был смотреть ни один живой человек.

«Я следствию высказывал пожелания, чтобы как можно более узкий круг был. То, что будет представлено сейчас, даже человеческий род позорит. Я раз увидел это, и это нельзя ни смыть, ни забыть.