Конечно, я врала, какая там перевязка! Ему наверняка нужна операция, но сейчас главное пробудить его сознание, заставить хоть немного продержаться.

Господи, как я намучилась с металлической плитой — она оказалась такой тяжелой, и у меня никак не получалось одной рукой придерживать дверцу кабины, а другой вытаскивать её. В конце концов, я сдернула её вниз, и она, падая, едва не расшибла мне ноги.

Артем с превеликим трудом вылез из кабины и, пошатнувшись, тяжело навалился на меня. Как же мне вложить в его сознание нужную нам версию? Ведь как ни крути, а без помощи милиции мне не обойтись. По крайней мере, в той части, которая касается безопасности моего мужа.

— Темка, я сейчас позвоню в милицию и все им расскажу, слышишь? Вернее, не все, а то, как тебя обстреляли какие-то неизвестные. Ты расскажешь, что у тебя пытались отобрать фуру. Пусть милиция поставит "камаз" на свою стоянку.

— Я не понял, — он остановился, словно врубился ногами в землю и с трудом шевелил языком, — для чего это нужно?

— Для твоей безопасности. Если бандиты поймут, что тебя опекает милиция, то побоятся сунуться…

— А ты? Что ты задумала, Белка? — от беспокойства за меня у него на мгновение даже голос обретает прежнюю твердость.

— Я отвезу домой деньги, расплачусь с совхозом и вернусь за тобой.

— Сумасшедшая! У тебя ничего не получится! Что сможешь ты, неопытная девчонка, против профессионалов?

Что он имел в виду — профессионалов-убийц или профессионалов-бандитов широкого профиля?

— "Попытка — не пытка. Правда, товарищ Берия?" — пробормотала я дурацкую присказку.

— Что ты сказала?

— За девчонку, конечно, спасибо, а вот насчет того, смогу ли я чего сделать, это неизвестно. Смогла же я их отогнать. Часа полтора, по-моему, они держались поодаль. Значит, меня боятся? Да, если хочешь знать, они просто глупые и жадные, прут как быки на красное и думают, что все сойдет им с рук!..

Но никто моих слов уже не слышал, потому что Артем опять потерял сознание. Как раз в тот момент, когда мы с ним перешагнули — точнее сказать, переползли — порог приемного отделения больницы.

Конечно, такую тушу — Артем весит в полтора раза больше меня — я не смогла удержать, и потому упали мы с ним вместе.

Придавленная неподъемным телом мужа, я лежала на полу и передо мной будто крутили калейдоскоп из человеческих конечностей: кто-то прибегал, кто-то убегал, так что сколько-нибудь связную картину я смогла представить себе несколько позже.

Сидевшая за столом медсестра увидела, как в открывшуюся дверь медленно протискивается фигура высокого плотного мужчины, навалившегося на плечи с трудом удерживающей его женщины. Медсестра даже не успела открыть рот, не то, что выскочить из-за стола, как оба завалились на пол. Потому она первым делом побежала за подмогой.

Вернулась медсестра с мужчиной тоже в белом халате, и уже вдвоем они приподняли обмякшее тело Артема, чтобы я могла подняться, а подбежавшие на зов врача две здоровые тетки-санитарки уже переворачивали Артема на спину и укладывали на носилки.

— Что с ним? — спросил врач, щупая пульс.

— Огнестрельное ранение.

Санитарки от удивления едва не выронили носилки, которые врач проводил недоумевающим взглядом.

— Огнестрельное? А он — кто?

— Шофер-дальнобойщик. Нас обстреляли какие-то бандиты.

— Вы его родственница?

— Нет, попутчица. Он обещал подбросить меня до Мало-Степанца.

— И вы не можете сообщить данные о нем.