Темные, как шоколад.

– Самостоятельности? – протянул он. – Тебе не нужна самостоятельность, кексик. Тебя надо воспитывать.

Я возмущенно дернулась, но куда там – хватка была железная! Пока он наклонялся, смакуя каждую секунду моего отчаяния, я прокляла все на свете и пожелала на голову Дрэвиса Фолкрита таких кар, что самой страшно стало. Его губы остановились в паре миллиметров от моих, грели дыханием и… бесили.

– Думаешь, что сможешь достать меня своими милыми проделками? Напрасно, кексик. Чем больше стараешься, тем интереснее тебя доставать. Если бы ты работала тихо и честно, давно бы уже была свободна.

Я все придумывала, как извернуться, чтобы наподдать Дрэвису как следует.

– И я совершенно не против, если ты и дальше будешь добавлять в мои серые будни немного веселья, – улыбнулся он. – Жги, ведьма!

Меня вдруг неожиданно выпустили на волю вольную. Растерявшись и окончательно обалдев, я смотрела, как сестричкин жених, насвистывая веселую мелодию, неспешно двигается к выходу.

Губы отчего-то покалывало.

– Весьма… впечатляюще, – прокомментировал Крин. – Должен признаться, в какой-то миг я за тебя испугался. Может, он прав и лучше отработать тихо-мирно свое наказание? А потом уехать на все четыре стороны, не вспоминать больше об этом городе, сестре, родителях…

– Жги? – словно не слыша зеркало, повторила я. – Ладно, буду жечь.

– Дейзи, может, не надо?

– Надо, зеркало, надо.

Я открыла шкафчик со специями и задумалась. Соль была, зелье жизни было. О!

– Перца еще не было.

Я хихикнула, доставая из шкафа большую баночку со жгучим красным перцем. Такой обычно добавляли в соус к мясу, делая его таким острым, что не каждый решался попробовать.

– Как говорили охотники на ведьм: мы начинаем жечь! – воскликнула я.

– Это определенно будет последний год твоей жизни, кексик, – тяжело вздохнул Крин.

Да и плевать, зато Дрэвис надолго запомнит мою работу. И, возможно, это убережет его от дальнейших ошибок в будущем. Зря он не воспринял слухи про темную ведьму всерьез, ибо если бы чуть-чуть поверил, то понял, что темных ведьм обижать нельзя. Себе дороже.

А отпечаток помады я ему на рубашке все-таки оставила. Просто из вредности.

* * *

Перца не жалела, шоколад получался густой, ароматный, темный. Даже попробовать хотелось, но красные вкрапления напоминали о сладкой жгучей мести, и я держалась, закусывая печеньками. Со стороны, наверное, казалось, что я варю какое-то жутко темное зелье. Даже руки дрожали от нетерпения.

Выходка Дрэвиса вывела меня из себя. И хоть я повторяла себе едва ли не ежеминутно, что мстить нужно с холодной головой, все равно до ужаса хотелось оттаскать его за волосы и как следует покусать.

А заодно и себя – за то, что растерялась, перепугалась и выдала неуверенность. Которой мужчина явно воспользуется.

– Кексик, отвлекись от плана захвата мира, – позвал Крин. – Поднимись наверх, и я кое-что тебе покажу.

– А это не может подождать? Надо разлить шоколад по формочкам.

– Увы, потом будет поздно. Давай-давай, поднимайся. Там твоя месть начала реализовываться.

После такого заявления я никак не могла оставаться на кухне. Побросав готовку, стремглав помчалась наверх.

– Ну? – остановилась перед зеркалом Крина.

– Смотри.

Зеркальная поверхность пошла мутной рябью, и на ней медленно проступила картинка небольшой, но очень приятно обставленной комнаты.