– Да, похоже, не правда ли? – согласился я. – Но, как видишь, моя шпага при мне.

– Ведь не может же быть другой точно такой же… так ведь? Ты знаешь, что происходит?

– Начинаю чувствовать, словно могу и знать, – сказал я. – Что бы там ни было, я бессилен остановить это.

Шпага Бенедикта вдруг высвободилась из ножен и схватилась с другой, столь похожей на мою собственную. Через минуту она сражалась с невидимым противником.

– Врежь ему, Бенедикт! – крикнул Рэндом.

– Это бесполезно, – сказал я. – Он будет обезоружен.

– Откуда ты знаешь? – спросил Жерар.

– Каким‑то образом это я там сражаюсь с ним, – сказал я. – Это другой конец моего сна в Тир‑на Ног‑т. Не знаю, как он это устроил, но это – цена, заплаченная отцом за возрождение Камня Правосудия.

– Не поспеваю за твоей мыслью, – сказал он.

Я покачал головой.

– Я не притворяюсь, будто понимаю, как это было сделано, – объяснил я ему. – Но мы не сможем войти, пока из зала не исчезнут два предмета.

– Какие два предмета?

– Просто следи.

Шпага Бенедикта сменила руку, и его сверкающий протез метнулся вперед и закрепился на какой‑то невидимой мишени. Две шпаги парировали друг друга, сцепились, нажали. Их острия двинулись к потолку.

Правая рука Бенедикта продолжала сжиматься.

Внезапно клинок Грейсвандир высвободился и двинулся мимо другого.

Он нанес великолепный удар по правой руке Бенедикта, в место, где с ней соединялась металлическая часть.

Затем Бенедикт повернулся, и на несколько минут действие было закрыто от нашего обзора.

Затем поле зрения снова расчистилось, когда Бенедикт, повернувшись, упал на колено.

Он сжимал обрубок своей руки.

Механическая кисть висела в воздухе рядом с Грейсвандир. Она двигалась прочь от Бенедикта и опускалась, так же, как и шпага.

Когда оба они достигли пола, они не ударились о него, а прошли сквозь него, исчезая из нашего вида.

Я накренился вперед и, восстановив равновесие, двинулся в зал.

Барьер пропал.

Мартин и Дара добрались до Бенедикта раньше нас.

Дара уже оторвала полосу от своего плаща и бинтовала обрубок руки Бенедикта, когда туда прибежали Жерар, Рэндом и я.

Рэндом схватил Мартина за плечо, а я повернулся к нему.

– Что случилось? – спросил он.

– Дара… Дара говорила мне, что хочет увидеть Эмбер, – ответил он. – Поскольку я живу теперь здесь, я согласился провести ее и показать ей достопримечательности. Потом…

– Провести ее? Ты имеешь в виду через карту?

– Ну да.

– Ну, видишь ли…

– Дай‑ка мне эти карты, – велел Рэндом и выхватил футляр из‑за пояса Мартина.

Он открыл его и начал перебирать карты, полностью углубившись в это занятие.

– Затем я подумал сообщить Бенедикту, поскольку он интересовался ею, продолжал Мартин. – И тогда Бенедикт решил явиться и повидать…

– Какого черта! – воскликнул Рэндом. – Тут есть одна твоя, одна ее и одна парня, которого я даже никогда не видел. Где ты их достал?

– Дай‑ка мне посмотреть на них, – попросил я.

Он передал мне три карты.

– Ну? – осведомился он. – Это был Бранд? Он единственный, о ком я знаю, что он теперь может делать карты.

– Я не стал бы иметь никаких дел с Брандом, – ответил Мартин, – кроме, разве что, для того, чтобы убить его.

Но я уже знал, что они были не от Бранда.