— Ты ошибаешься, милая Диана. Она тебе бы не простила, что ты узнала ее. Она бы с презрением оттолкнула тебя и сказала, что не знает тебя и никогда тебя не видала…

— Это невозможно!

— Клянусь тебе! Эта женщина — наш смертельный враг!…

— Наш враг?… Хильда?… Ты разве знал ее прежде?…

— Нет… в замешательстве ответил маркиз. — Нет, я никогда не знал ее.

— В таком случае она не может тебя ненавидеть, а меня, я уверена, она любит… Она всегда меня любила… и любит меня теперь… у меня есть на то доказательства.

— Доказательства? — машинально повторил маркиз.

— Да, я тебе еще не говорила об этом; но та женщина, которая меня приняла, как сестра, в гостинице «Белый Лебедь», та женщина, которая хотела разделить со мной свое состояние, — это была Хильда…

— Хильда! — вздрогнул де Салье. — Так это она доверила тебя графу де Нойалю, своему соучастнику, чтобы завести тебя в ловушку…

— Ты пугаешь меня!

— Диана! Отвечай мне, как бы ты отвечала перед самим Богом. Куда ты направлялась в тот вечер?

— В Пале-Рояль.

— В Пале-Рояль?! Ты, Диана? Но с какою целью?

— Чтобы поговорить с маркизом де Тианжем и попросить аудиенции у регента.

— Я точно в бреду!… Что же ты хотела сказать регенту?

— Отдать ему письмо от моей матушки, написанное перед ее кончиной.

— Объяснись… Я ничего не понимаю.

Диана в нескольких словах рассказала все, что произошло в предсмертные минуты графини де Сен-Жильды.

— А Хильда, твоя молочная сестра, — спросил маркиз, — знала о существовании у тебя этого письма?

— Да, она знала…

— Ага! Мрак начинает рассеиваться! Письмо-то это и желали они получить… Отчего же раньше ты мне не рассказала обо всем этом?

— Да к чему же?… Ты меня любил… Ты мне дал свое имя… Я не была больше одинокой… Не была в нищете… Я должна была повиноваться матушке… Письмо стало бесполезным…

— Впрочем, ты его сохранила?…

— И буду вечно хранить… Но никогда его не вскрою.

— Даже если бы надо было открыть обман этой гнусной женщины, которая выдает себя за дочь регента?

— Но каким же образом доказательство этой лжи может заключаться в письме моей матушки?

Маркиз хотел было что-то сказать, но остановился.

Отвечать было невозможно. Он не мог сказать жене о своем подозрении. Он не в силах был произнести:

— Та, которую искал регент, не Хильда, а ты… Ты дочь его!

— Ты отлично знаешь, — продолжала Диана, — что это письмо вовсе не представляет каких бы то ни было улик против Хильды. Надо уважать тайну, которую оно скрывает, и беспрекословно повиноваться воле моей матушки.

Де Салье хорошо знал Хильду, которую когда-то любил; он понимал, что эта коварная женщина способна на все, что она ни перед чем не остановится, даже перед сестроубийством, лишь бы завладеть доказательством ее обмана.

— О чем же ты думаешь, мой милый? — спросила Диана.

— Я думаю, моя дорогая, что нас ожидает большая опасность!

— И опасность исходит от Хильды?

— Да, но умоляю тебя, не спрашивай меня более; я ничего нс могу тебе объяснить… Ты должна мне верить на слово. Не спрашивай больше, если любишь меня…

— Я тебе верю и ничего более не хочу знать.