|
Как и надежда на то, что бывшие работодатели вернут его в свои ряды, поскольку без любимой работы, связанной с постоянным риском, жизнь ему кажется никчемной и постылой. Как говорил Володя Шарапов из «Места встречи…», имея в виду бандита Фокса: мол, жизнь для него, что еда без соли. Вот и Высоцкий по-настоящему страдал без риска и приключений. И вовсе не друзья заставили его лечиться, а отсутствие смысла в жизни. Настоящих друзей у него и не было вовсе — секретный агент всегда одинок. Вот и В. Янклович говорит о том же: «Практически ни с кем из нас Володя не чувствовал себя свободным, даже с нами — ближним кругом…».
Действительно, какая может быть свобода, когда надо все время таиться и скрывать свои мысли даже от ближнего круга людей! В конце апреля Высоцкий предпринимает еще одну попытку вылечиться. Рассказывает врач Института скорой помощи имени Склифосовского Леонид Сульповар: «И я начал искать, что можно еще сделать. Единственный человек, который этим тогда занимался, был профессор Лужников. К нему я и обратился… У меня была надежда большая — и я Володю в этом убедил, что мы его из этого состояния выведем. Лужников разрабатывал новый метод — гемосорбцию (очистка крови). Я договорился…”. Вспоминает В. Янклович: «В Москве Володе впервые в Союзе делают гемосорбцию. Сульповар договорился с профессором, который занимался этим. Профессор попросил Володю обо всем рассказать откровенно, иначе не имеет смысла пробовать… Володя рассказал все: когда, сколько и как… Когда он может бороться, а когда нет… Решили попробовать. Володя остался в больнице — гемосорбцию сделали…» (Это произошло 23–24 апреля. — Авт.). Свидетель тех событий врач А. Федотов продолжает рассказ: «Кровь несколько раз «прогнали» через активированный уголь». Это мучительная операция, но он пошел на это. Но гемосорбция не улучшила, а ухудшила его состояние. Мы зашли к нему в больницу на следующий день. Он был весь синий. — Немедленно увезите меня отсюда!» После этой неудачи руки у Высоцкого опустились окончательно. И ситуация стремительно покатилась к своей трагической развязке. У безвольного и больного человека и дом превращается в проходной двор. В «неродящий пустырь» по Высоцкому (новых произведений он уже давно не пишет, а если и берется за ручку, то урывками). В этом доме двери (а они были снабжены множеством сложных замков) уже открыты настежь, там куролесят гулящие девки, а шприцы разбросаны по полу. Вспоминает О. Афанасьева: «2 мая Володя должен был приехать за мной. Жду его дома на Яблочкова. Нет. Звоню, подходит Янклович. “Не волнуйся, все нормально, мы тебе позвоним”. — “А где Володя?” — “Он не может подойти”. — “Я сейчас приеду”. — “Нет-нет, не вздумай”. Беру такси, через 10 минут вхожу в квартиру, там — е-мое: столы грязные, посуда, бутылки — настоящее гулялово. Захожу в спальню. Там Даль спит с какой-то бабой. Кошмар, вертеп, воронья слободка. Я хочу войти в кабинет, и вдруг оттуда выходит девка, мне знакомая, — в рубашке, босая. Я зову ее на кухню: “Ира, значит так: я сейчас уезжаю. Я приеду в половине третьего. В половине третьего в квартире должна быть идеальная чистота, и помойка вынесена, и вас, блядей, не должно быть здесь даже духу”. И уезжаю. Пошла на рынок. Через полтора часа звоню: “Все убрали?” — “Да”. — “Хорошо. Можете спускаться”. Я приехала — девственная чистота в квартире, девственно на кровати спит Володя, в другой комнате спит одинокий Даль. Он проснулся, вышел, и я первый раз в жизни видела, как у человека трясутся руки и он пьет, держа стакан водки через шею на полотенце (в спектакле БДТ “Энергичные люди” по В. |
