Пришли запасные игроки. Они во время игры сидели на трибунах, среди зрителей. Вид у них чрезвычайно возбужденный. Вратарь Володя Полупанов изумлен до глубины души:

— Вот это матч! Это… — Он никак не может подыскать слова, способные выразить все его чувства. — Это фантастика какая-то!

А мы сидим и молчим. Дай отдышаться, Володя.

— Я еще никогда не видел такого хоккея! — кричит с порога Юрий Сапелкин.

— Ну, Владик, сколько раз ты спасал команду! — Это мой дублер Саша Сидельников подошел.

А мы сидим и молчим. Сил нет.

Вечером Бобби Халл выступал по телевидению:

— У русских хорошая команда. Она, как взвод в армии, дисциплинированна и дружна. Каждый знает, за что он в ответе. А мы сегодня слишком нервничали. Маккензи признался мне, что перед выходом на площадку у него от волнения дрожали

колени. Но уж теперь-то мы возьмем себя в руки. Наши парни выиграют эту серию.

— Посмотрим, посмотрим, — сказал Сидельников, выключая телевизор.

По обыкновению, мы снова живем с ним в одном номере. Говорим мало. Не потому, что нам не о чем поговорить. Нет, причина в другом. Я вообще перед матчами замыкаюсь в себе, становлюсь молчаливым и отрешенным. Саша знает об этом и старается не докучать мне досужими разговорами…»

Второй матч проходил в Торонто два дня спустя. В нем канадцы оказались сильнее, забив в ворота Третьяка четыре шайбы (две уже в первом периоде), на которые наши хоккеисты ответили лишь одной. В том матче Третьяку пришлось туго, поскольку игра у наших защитников явно не шла. Особенно это касалось Валерия Васильева и Александра Гусева, которые совсем не страховали друг друга. После второго периода, при счете 3:1 в пользу канадцев, Третьяк даже заявил тренерам: «Не знаю, хватит ли сил…» Но те ему в ответ: «Потерпи, Владик. На тебя вся надежда».

В третьем периоде он пропустил всего лишь одну шайбу. Большего канадцы добиться не смогли, поскольку действовали уж больно прямолинейно. Выходят к воротам и бросают. Нет чтобы обмануть вратаря, обвести, выманить из ворот. Вместо этого — выходят и лупят изо всех сил. Будто хотят пробить Третьяка насквозь. Но его таким образом не пробьешь — его обмануть надо. Вот и во время исполнения буллита канадец Уолтон не стал мудрствовать лукаво и бросил по воротам, едва Третьяк выкатился ему навстречу. В итоге шайба была отбита. Короче, в тот день канадцы выиграли, но с небольшим разрывом — 4:1. Разрыв мог быть и меньшим, но судья Браун не засчитал гол, забитый Владимиром Петровым.

Джерри Чиверс и Владислав Третьяк

А в третьем матче, который проходил в Виннипеге, уже наши ребята разыгрались не на шутку. Забили канадцам восемь шайб, а в свои пропустили пять. Причем три они забили Третьяку в последнем периоде. В четвертом матче, в Ванкувере, счет оказался ничейным — 5:5. Причем все пять шайб Третьяк умудрился пропустить в первом периоде. А потом два периода отстоял «насухо». Впрочем, послушаем рассказ самого В. Третьяка:

«С первых же минут встречи я понял, что наши форварды, как говорится, в ударе. Они смяли канадцев. Соперники, как я и предполагал, не смогли вытянуть до конца свою слишком высокую ноту, они начали сбавлять темп.

Во втором периоде Уолтон так сильно бросил шайбу мне в живот, что я скривился от боли. К горлу подступила тошнота. Сел на лед. Голова кружится. А игра идет. И Хендерсон рвется к воротам. Держись! В перерыве наш доктор дал мне какие-то пилюли, чтобы боль унять. Счет к третьему периоду был 7:2 в пользу сборной СССР (на самом деле 4:2 — Ф.