Рори наблюдал за стариком. Тот ушел, и если когда-либо и было подходящее время удрать из этого ада, то оно пришло. Он мысленно измерил расстояние между девушкой и матросами, снующими около корабельных поручней. Шанс был. Он посмотрел на кинжал, который она держала в руке, – он видел оружие и поопаснее и в руках не столь хрупкого создания. Рори призвал себя к терпению. Если появится возможность убежать, то он ею воспользуется. Повернувшись спиной, он тихо сказал:

– Старик не смазал несколько ран. Вы не будете столь добры, чтобы помазать еще?

Кортни взглянула на окровавленную спину и быстро отвела глаза.

– Я не могу.

Рори повернулся к ней лицом.

– Старик говорил, что вы добрая и сострадательная. Он пошутил?

Кортни проглотила обиду, стараясь не смотреть на него.

– Я не могу дотрагиваться до тебя.

Он сделал шаг вперед, а она отступила. Рори протянул к ней руку и удивился, что она съежилась, прежде чем занести кинжал.

– Не прикасайся ко мне.

– А что будет, если я прикоснусь? Вы вонзите кинжал мне в сердце?

– Ты должен бояться не моего кинжала, а гнева моего отца.

Улыбка Рори была холодной и угрожающей. Он сделал еще один опасный шаг в ее сторону.

– Я знаю о приказе капитана Торнхилла – старый Бони мне рассказал. Я также знаю, какая участь постигла вашего друга, когда он ослушался этого приказа. – Он понизил голос. – Но я не юнга. – Он холодно улыбнулся. – Да и вы уже не ребенок.

Он окинул ее взглядом, задержавшись на выпуклостях груди под малиновой шелковой рубашкой. Когда он снова поднял глаза, то отметил румянец у нее на щеках.

Одно быстрое движение – и его рука схватила ее запястье, а кинжал со стуком упал на пол. Она широко раскрыла глаза от изумления.

Никто после случая с Йэном Горном, который передавался из уст в уста, не осмелился дотронуться до нее. Но этот невольник и не был похож ни на кого. Его пальцы могли переломить ей кости, словно это были прутики. Не успела она об этом подумать, как его хватка ослабла, а прикосновение сделалось мягким.

– Ты не должен…

– Шшш…

Не отпуская руки девушки, он прижал палец к ее губам, призывая к молчанию, и, сделав шаг вперед, заглянул ей в глаза. Эти глаза были необычны, бледно-янтарные с зелеными крапинками. В них он мог прочесть все чувства, пронизывающие ее: удивление, потрясение, гнев, страх.

Дурак, ругал он себя. Надо было бежать, не теряя времени. А теперь, попытайся он рвануть к поручням, кто-нибудь из команды тут же его заметит. Но разве свобода не стоила риска? Тем не менее, он не двинулся с места, зачарованный этой странной девушкой. Ее губы были такие мягкие под его мозолистыми пальцами, а пульс бился так сильно под его рукой, все еще сжимавшей ее запястье. Да и его собственный не был слишком ровным. Кортни ощущала жар в том месте, где он касался ее кожи. Когда его пальцы дотронулись до ее рта, она сжала губы и отшатнулась. От руки, сжавшей ее запястье, огненные струйки побежали по телу – ей казалось, что она вся горит. Он держал ее так осторожно, что она свободно могла отодвинуться, но почему-то была не в состоянии шевельнуться. Взгляд его голубых глаз гипнотизировал, притягивал, и она теряла способность трезво мыслить.

Ей хотелось еще на мгновение продлить ощущение его теплых пальцев у себя на теле. А что бы она почувствовала, если бы эти сильные руки обняли ее и прижали к своей груди? А искушающие губы поцеловали ее? Боже милостивый, откуда у нее подобные мысли?

Она глубоко вздохнула и, вздрогнув, отпрянула назад.

– Никогда больше не дотрагивайся до меня.

Почему ей так трудно говорить? В горле пересохло, так что слова прозвучали едва слышным шепотом.