Не раздумывая, девушка решила убежать, но, повернувшись, увидела стройного, улыбающегося мужчину, стоявшего перед выходом с обнаженным мечом из голубой стали в руках.

— Нет, ты умрешь не от этого меча, — удивительно мягко произнес его голос прямо ей в ухо. — Твоя смерть будет более жестокой. Более ужасной. Ты умрешь от того, без чего так томишься. В тебя проникнет другой меч, раздирающий душу и пронзающий насквозь.

Зарет судорожно пыталась найти хозяина голоса. Но никого не было рядом. Скорее всего, это говорил сам Азрарн. Ведь ходят же слухи, что он существует.

У нее хватило времени лишь на один быстрый испуганный взгляд, перед тем как многочисленные невидимые руки схватили ее. Она больше не была сумасшедшей убийцей или надменной проповедницей. Она стала обычной девушкой, боящейся мучений. И Зарет знала, что никто не сможет ни спасти, ни даже услышать ее, так как она, безусловно, попала в руки демонов. И все же девушка закричала. Возможно, она звала Чузара, называя его известным лишь ей именем, но оно, разумеется, не было настоящим. Кроме того, шатер защищала магия, а возможно, демоны переместили его в другое измерение. Чузар не смог бы найти ее, даже если бы искал.

Итак, Зарет закричала, как только мучители схватили ее, но через несколько секунд ее крики сменились изумленными тихими всхлипываниями, потому что их руки принялись ласкать ее, и ласки вызвали в ней дрожь непреодолимого желания. А затем она почувствовала, на сей раз бессознательно, инстинктивно, так как обрывки ее разума уже умчались прочь, словно волки, что это желание и должно стать самой страшной пыткой. Осознав это, она закричала снова, но холодные чувственные водовороты и болезненная дрожь уже подступили к ее горлу. Плотская любовь. В этом заключалось искусство демонов, в ней проявлялся их гений. У каждой монеты есть две стороны.

В какой-то момент Зарет почувствовала острую исступляющую боль там, где только что прошлись нежные пальцы демонов, а затем ей показалось, что она испытывает совсем другую боль, будто все ее тело расписано прямыми, ровными линиями, прочерченными лезвием. Острая боль захватила несчастную целиком, наслаждение распускалось в ней, как цветок, заставляя ее тело извиваться в страшных конвульсиях.

Каждый из невидимых любовников проникал в нее. И проникновения разнились, как вода и камень: то удивительно нежное, то, как лезвие, острое. Демоны то ласкали ее, то кусали; девушка то испытывала удовольствие, то ощущала себя в пасти волков.

Наконец, хотя рот девушки был заткнут, она снова вскрикнула.

За свою жизнь она успела познать только три ступени экстаза. Теперь на нее навалилось знание о бесчисленном множестве иных, никогда не испытанных. Экстазы — ножи, экстазы — кратеры вулканов. Каждый протягивал ее сквозь новый вихрь оргазма. Несчастная прошла сквозь ушки многих иголок, и последующее оказывалось уже предыдущего.

На седьмом витке, вскрикнув, она умерла. Когда наступил холодный серый рассвет, тело Зарет — клетка, из которой вырвалась наружу ее неистовая душа, — лежало на песке. Ее руки и ноги, разметавшиеся в разные стороны, вывернутые и изуродованные, указывали в четыре стороны света. На ее застывшем лице отразились муки, которые заставили бы окаменеть любого, увидевшего ее. Никаких других следов насилия на теле несчастной не было.

Когда немного рассвело, стал заметен силуэт молодого человека, опустившегося на колени перед распростертой Зарет. Он, казалось, искренне сокрушался, а его светлые волосы, словно поток дыма, струились по щекам.

— Нельзя так, брат, — вздыхал Чузар. — Ты играешь со мной не по правилам. Нет-нет, брат. Бедная девочка, — обратился теперь Чузар к телу Зарет. — Скажи мне, бедная девочка, что я такое? Я безумие? Да, — Чузар вздохнул. — Кровь в твоих жилах еще не остыла.

Чузар поднялся на ноги, отвернувшись от Зарет, лежащей на песке.