Это был тот самый почтенный мыслитель, который спорил с Азрарном о природе богов, а позже уверовал в то, что боги пребывают в камнях. А те, которые слонялись и кружили позади, являлись его приверженцами.
— Для чего вы идете в Белшевед? — спрашивали их. — Не для того ли, чтобы поклониться божественному ребенку и ее матери?
— Нет другого бога, кроме камня, — провозглашали мудрец и его спутники.
Они направлялись в Белшевед посмотреть, не сделан ли необычный ребенок из камня и не имеет ли он какого-то отношения к камню. Если окажется, что это так, они воздадут ребенку почести, если нет — станут хулить его.
Пока они спали, растянувшись на пыли и обломках всех тех камней, которые тысячелетиями превращались в саму пустыню, между лежащими телами прокралась фигура, одетая в темно-красный плащ.
Сектанты, вероятно, оскорбились бы, если бы узнали, как уютно чувствовало себя среди них Безумие.
Когда почтенный старец проснулся, он обнаружил, что его рука лежит на прекрасном и необычном камне. Это был розовато-лиловый кварц в форме куба. Если бы старец не уверовал в то, что в камнях живут боги, он наверняка увидел бы в этом предмете необычную игральную кость.
— Смотрите, — сообщил мудрец своим едва проснувшимся сподвижникам, — это знак от наших божественных хозяев. Вот один из их самых прелестных посланцев.
Все сектанты хвалили игральную кость Чузара и восхищались ею, а мудрец положил новую реликвию в кожаную сумку на шее, где до этого, по глупости, носил золотую драгоценность из Белшеведа. У каждого из его учеников уже имелись большие коллекции камней и кварца.
К полудню этого же дня группа камнепоклонников приблизилась к Белшеведу. В роще у его стен они набрели на молодую женщину, сидевшую на корточках в пыли под безлистным деревом. Она поднялась им навстречу, неприятно поразив сектантов своим отвратительным видом.
Женщина напоминала огромную крылатую жабу. Ее ноги были широко расставлены в стороны, а руки неестественно вывернуты и приподняты. Кроме того, на пальцах ее ног и рук были ужасно длинные когти. Глаза женщины закатились, как будто ей не хотелось видеть ничего на земле. Ее рот широко растянулся в ужасной гримасе. Слабый горьковатый запах исходил от ее лохмотьев и нечесаных волос.
Мудрец остановился в испуге. Он был потрясен.
За ним замерли в испуге шестьдесят девять его последователей. Ведь все, что делал он, было возвышенно и теологично.
Каждый уставился на отвратительную женщину.
— Ради сохранения великих богов по всей земле вокруг нас, — заговорил наконец мудрец, — почему ты стоишь на нашем пути?
Тогда из горла женщины раздался звук, настолько неприятный, что многих охватила паника. Ее голос был столь груб и лишен какого бы то ни было выражения, что казалось — из горла женщины вещает кто-то другой.
— Я пришла показать, как боги наказывают несчастных, которые поклоняются ложным богам, — провыл этот ужасный голос. Посмотрите на меня. Я — предупреждение.
— Но какое это имеет отношение к нам? — удивился мудрец. — Ведь мы поклоняемся истине!
— Боги не терпят уклонения от долга, — прорычала ужасная женщина.
Мудрец, желая сохранить самообладание, шагнул вперед и схватил жуткое создание за руку, оказавшуюся твердой, как доска.
— Камни — это боги.
Рот одержимой снова издал грубый звук:
— Да, таковы они, ибо способны убивать. Хрустальный бог, оседлавший шпильку, проходящую сквозь глаз человека, убивает его. Кремниевый бог, вложенный в пращу, тоже убивает.
— Я не собираюсь вести с тобой богохульные беседы. О богах нельзя так говорить.
— Только истинные боги могут сместить ложного. Пусть боги летают. |