Владыка Тирриниэль удивленно обернулся и слегка приподнял брови, молча вопрошая старшего хранителя о причинах, по которым тот решил прервать их занятие.

Иттираэль сдержано поклонился.

— Прошу прощения, мой лорд. Я всего лишь почувствовал всплеск силы и пришел убедиться, что с вами все в порядке.

Царственный эльф замедленно кивнул. От него не укрылся мгновенный оценивающий взгляд, который яснее ясного показал: Иттираэль знал, отчего сегодня Тир занимается самостоятельно, тогда как владыка сидит в сторонке, пытаясь скрыть в тени величественного ясеня откровенно усталое лицо.

— Вы совсем не бережете себя, мой лорд, — мягко упрекнул его хранитель, и Тирриниэль тоскливо вздохнул. — Возможно, вам стоит сократить время занятий? Опасно тратить силы там, где можно справиться иными путями, а вам сейчас никак нельзя напрягаться. Если пожелаете, я заменю вас и охотно продолжу обучение юноши.

Владыка эльфов почувствовал, как напрягся Тир, и покачал головой.

— Благодарю, не нужно.

— Вы истощены, мой лорд, — настойчиво повторил Иттираэль, краешком глаза отметив хмурое лицо молодого мага. — Вам нельзя пользоваться силой, иначе процесс ускорится во много раз. И чем чаще вы будете обращаться к огню, тем скорее подойдет время Ухода. Прошу вас, мой лорд, поберегите себя.

— Я знаю свои границы, Иттираэль, — устало отвернулся владыка. — Как видишь, Тир занимается самостоятельно. Я всего лишь направляю его в нужную сторону.

— Однако молодому лорду нужны поединки. Без них будет трудно овладеть нашей силой в полной мере.

— Спасибо, как-нибудь обойдусь, — мрачно отозвался Тир, поглядывая на белоснежную хламиду хранителя с искренней неприязнью.

У опытного мага было красивое лицо — сильное, волевое и настолько знакомое, что хоть в зеркало не смотрись. Но при этом сквозило в нем нечто такое, что заставляло Тира держаться от хранителя подальше. Некий отголосок прошлого, смутное воспоминание, смешанное с чужой болью, кровью и вызывающими ужас видениями… С такой же безмятежной улыбкой этот эльф стоял возле алтаря и молча следил за сыном своего владыки, когда тот творил сущее безумие. Смотрел, потому что старший хранитель не мог не знать об изменении. Точно так же, как не мог в нем не участвовать, и это было той неодолимой преградой, которая надежно отделяла его от настороженного и откровенно напрягшегося Тира.

— Я пока справляюсь, — холодно заметил Тирриниэль, и Иттираэль коротко поклонился.

— Как пожелаете, мой лорд. Но постарайтесь быть внимательнее — мой амулет скоро исчерпает резерв, а другого способа помочь вам пока нет.

— Знаю. Ступай.

Иттираэль почтительно склонил голову и, мельком покосившись на Тира, в руках которого неуловимо быстро возник опасно гудящий шар ядовито-зеленого цвета, величаво удалился. Его лицо, обращенное к притихшим ясеням, было по-прежнему спокойным и бесстрастным. Походка — мягкой и бесшумной. На губах играла печальная улыбка. Но вот глаза…

Тартис, терпеливо дожидающийся у рощи своего подопечного, подскочил, как ошпаренный, и поспешно согнулся в глубоком поклоне, когда мимолетный взгляд хранителя мазнул по его лицу. И только когда молчаливая фигура в белом отдалилась на почтительное расстояние, с облегченным вздохом выпрямился.

— Что ему надо? — хмуро спросил Тир, едва Иттираэль ушел.

— То же, что и всем: он не желает, чтобы трон пустовал. А у меня осталось слишком мало времени и сил, чтобы учить тебя так, как должно. Он это прекрасно знает и боится, что я не успею тебя подготовить.

— Ты ему не сказал?

— О чем? Что я вас отпустил и ты волен уйти в любую минуту? Сказал, конечно, но сам понимаешь, его это не порадовало.