Тир совсем насупился.

— Не думаю, что я для этого подхожу.

— Да, это правда, — неожиданно согласился Тирриниэль. — Ты слишком молод. Но за тобой стоит наша кровь. Кто бы ни хотел занять мое место, этого нельзя изменить: твоя мощь настолько велика, что даже хранители сообща не сумеют ее преодолеть. Ты и сейчас способен противостоять их совместным усилиям, а если бы согласился коснуться родового ясеня, эта сила возросла бы многократно. Я знаю, как ты противишься, знаю, как не желаешь быть чьей-то игрушкой. Но сейчас только ты можешь стать гарантией того, что после моей смерти Темный лес не ввергнется в пучину междоусобиц.

— Если я откажусь, ты передашь власть Иттираэлю? — сухо осведомился Тир.

— Нет.

— Тогда кому? Насколько я знаю, здесь больше нет подходящих кандидатов: только в нем настолько сильна кровь Изиара, чтобы удержать трон и справиться с силой ясеня.

— Нет, — вздохнул Тирриниэль. — Есть еще Торриэль, которого я именно для этого просил вернуться в чертоги. Если же ты уйдешь, а он откажется или опоздает… у меня просто не останется другого выхода: Темному лесу необходим сильный владыка, а кроме хранителей, никто не сумеет совладать с огнем.

— Значит, все-таки Иттираэль… — задумчиво кивнул Тир.

— Только если не будет иного пути.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— А что мне еще остается? — невесело усмехнулся повелитель. — Кричать и размахивать руками, сетуя на судьбу? Метаться по чертогам? Бросить клич и поочередно перебить всех ближайших родичей, чтобы за их счет протянуть еще немного? Я, может, был не самым лучшим правителем, но до такой низости, как Изиар, не опущусь.

— Действительно, — хмыкнул юный маг. — Недостойно владыки — пытаться выторговать жизнь у вечности.

— Верно, — спокойно отозвался Тирриниэль, а потом лукаво прищурился. — Ну наконец-то ты хоть немного начал меня понимать.

— Я много чего понимаю. Только не со всем соглашаюсь.

— О да, я заметил. Кстати, давно хотел спросить: в тот день, когда на вас напали, о чем ты думал? Чего хотел достичь, пробуждая свой огонь? Убить? Очистить эту землю от скверны? Что побудило тебя ненавидеть тех смертных?

— Милле, — непроизвольно вырвалось у Тира.

— Милле? — вопросительно приподнял брови владыка. — Неужели она так тебе дорога, что ты без раздумий спалил треть восточного леса и почти два десятка смертных?

У юного мага посуровело лицо, а пальцы сами собой сжались в кулаки. Он напрягся, поджал красиво очерченные губы, хищно сузил глаза и как-то нехорошо подобрался.

— Я не убийца, Тирриниэль… И мне не нравится отнимать чужие жизни, но эти… Таких и людьми-то назвать нельзя, — жестко ответил Тир, упрямо вскидывая подбородок. — Таким не место на Лиаре. Не останови я их, кто-то другой мог погибнуть. Они звери, Тирриниэль. Куда опаснее и безжалостнее хмер, потому что костяные кошки никогда не убивают ради забавы, а эти… им доставляло наслаждение мучить и убивать. Поэтому я их уничтожил. И сделал бы это снова, если бы пришлось.

— Я не осуждаю, — мягко улыбнулся владыка. — Но хотел узнать: какая мысль крутилась у тебя в голове в тот момент? О чем ты подумал? Чего хотел? Что послужило толчком для рождения твоего огня?

— Тогда я был слишком зол, чтобы понимать, что творю, — задумчиво обронил Тир.