-  Что там? - спросил он с неудовольствием.

    Она покосилась на широкую спину, показала язык, а Семену ответила шепотом:

    -  Лучше не спрашивай!

    Через полчаса Влад остановил Головастика, заботливо напоил, хотя ни разу не выскочили на открытое солнце, заглянул в трахейные трубочки. Сам он, как и Семен с Касей, пил на ходу - все трое прикладывались к флягам чаще, чем дим. Закон выживания строг, исключений нет: чем мельче животное, тем больше поверхность тела, что приходится на единицу объема и массы. Слону хватило бы запаса воды на неделю, а уменьши до муравья - высохнет за десять минут. Обмануть закон нельзя, можно только приспособиться, исхитриться. Тонкокожие тли прячутся от солнца и сухого воздуха на тыльной стороне листьев, закручивают в трубочки, строят галлы. Личинка златоглазки, что жрет тлей десятками, додумалась наклеивать себе на спину их шкурки, предохраняясь от высыхания, а люди пошли еще дальше: влезли в водонепроницаемые комбинезоны.

    Влад презирал тонкошкурых, избравших путь трусов. У людей его племени кожа уплотнялась в каждом поколении. У него самого стала почти кутикулой. Не такая, как у Головастика или жуков, но все же уплотняется, превращаясь в хитин. Влагу держит!

    К концу второго часа в лоб диму выбежало огромное раздутое животное, усики его торчали толстые и длинные как оглобли. Это был настоящий поезд из плотно составленных цистерн. С разбега наткнувшись на Головастика, животное мгновенно отпрянуло и, не теряя драгоценных секунд на разворачивание, так же стремительно понеслось обратно. Усики упали, а на конце задней цистерны, ставшей теперь передней, поднялись придатки, такие же длинные и гибкие.

    Лишь по этому признаку Кася узнала капподею, ножки которой одинаково хорошо приспособлены к бегу задом наперед. Головастик мчался во весь опор, замирая время от времени и делая крохотные рывки в стороны - остатки инстинкта. Как поняла Кася, люди племени Влада успели удивительно много. Пока муравей еще не муравей, а глупая личинка, они одинаковы - можно выращивать рабочего, солдата, фуражира, няньку, землекопа, охотника... Но варвары, судя по всему, сумели уйти дальше. Головастик по жвалам и мышцам явно муравей-солдат, но смышлен как фуражир - самый развитый стаз: командам повинуется беспрекословно, а добавочную броню, стальные шипы на лапах и бритвы на жвалах сгрызть не пытается, принимает как часть доспехов...

    Капподея наконец сообразила свернуть - упала за широким деревом. Головастик пронесся мимо. Семен улыбался, представляя как бедная зверюка, запыхавшись, еще не веря, что спаслась от страшного муравья, сперва ликовала, прыгала от радости, потом с досадой сообразила, что улепетывала зря - ксеркс вовсе не гнался, а бежал по своим делам.

    Семен присел за ракетной установкой, железные трубы поднимались чуть выше головы - можно не бояться, что поперечная ветка снесет голову. Кася с жалобным видом прижалась к нему теплым боком. Варвар сидел впереди, почти на шее дима.

    По бокам проносились зеленые с серым тени, мелькали красные, синие, желтые пятна. Часто их обдавали едкие запахи, несколько раз проскакивали сквозь облака цветных шариков, пляшущих в воздухе. Воздух был свежий, по-утреннему чистый, но прогревался быстро.

    Влад сидел на голове Головастика неподвижный при самых немыслимых рывках и ускорениях, словно дим был мчащимся носорогом, а Влад - боевым отростком на носу. Рядом застыла его уменьшенная копия: Хоша, глядящий вперед прямо и сурово как строитель светлого будущего. Солнечные лучи одинаково блестели на его отполированном хитине и на крупных плечах варвара.

    Кася часто сверялась с картой, указывала направление.