Скажем, крысу легко обучить, что свет зеленой лампоч­ки означает получение пищи, а свет красной — удар током. И она поступает так, как поступал бы и человек: горит зе­леная — идет за пищей, горит красная — отскакивает от кормушки. Чем принципиально она отличается от многих сегодняшних лидеров? Кормила их КПСС — кричали здра­вицы коммунизму, начали кормить США — кричат здрави­цы капитализму.

Еще говорят, что человек способен к духовному, у него есть душа. Но, с другой стороны, лебедь убивается по по­гибшей подруге, есть примеры, когда собаки издыхали от тоски на могиле умершего хозяина. Поэтому с душой тоже что-то неопределенное.

А ведь мы резко отличаемся от животных, по крайней мере должны отличаться. Вот новорожденный. Он малень­кий зверек и не отличается, скажем, от поросенка: он ин­стинктивно сосет грудь, инстинктивно оправляется, ин­стинктивно отдергивает руку от огня. Он, безусловно, жи­вотное. Но когда он становится тем, кого мы имеем право называть человеком? Когда научится читать, или когда нау­чится пить и курить, или когда ему исполнится 16 лет? Что должно произойти в маленьком животном, чтобы его мож­но было назвать человеком?

У животных и у человека головной мозг отвечает за спо­собность мыслить, за интеллект, а спинной мозг — за ин­стинкты. Их несколько: самосохранения, удовлетворения естественных надобностей, продолжения рода. Можно до­бавить и инстинкт сохранения энергии, выражающийся в склонности человека к ничегонеделанию, к лени.

Если у человека, у животного не развиты инстинкты, они не способны жить. Например, прогудел сигнал автомобиля, вы еще ничего не успели подумать, а ноги перенесли вас на тротуар — сработал инстинкт самосохранения, дав ко­манду мускулам напрячься. Атрофируйся вдруг у нас ин­стинкт продолжения рода, и род человеческий закончится. Инстинкты, естественно, полезны и необходимы, не говоря уже о том, что за следование инстинктам природа награжда­ет. Удовлетворение многих из них для живых существ сопро­вождается чувством, которое мы называем удовольствием.

У животного процесс жизни — это процесс удовлетво­рения инстинктов. Интеллект животного только помога­ет этому процессу — оценивает пастбища, самок, степень опасности и прочее, чтобы наилучшим образом «угодить» инстинктам. У человека по сравнению с животным произо­шел качественный скачок: ум, интеллект человека контролируют инстинкты, его головной мозг свободен от службы им. Это надо понимать так. В древние времена человек по­нял, что жизнь звериными стаями бесперспективна, требу­ется создать новое общество — человеческое. Но для суще­ствования этого общества, его самозащиты нужно нечто, что в корне противоречит инстинктам, — то, что мы называем моральными нормами.

Человеку очень хочется есть, но еды мало. Животное в нем съело бы все немедленно, но головной мозг команду­ет: «Нельзя, это будет не по-человечески, ты обязан поде­литься с другими». Бой, противник силен и страшен, ин­стинкт самосохранения командует: «Убегай!» Но ум коман­дует: «Стой! Ты человек, ты опозоришь себя трусостью, ты не спасешь общество». Соблюдение моральных норм кон­тролирует головной мозг, и если рассуждать проще, то жи­вотное — это живое существо, у которого спинной мозг ру­ководит головным, а человек — тот, у кого головной мозг командует спинным. В этом отличие человека от живот­ного. И пусть данный субъект записал в головном мозгу всю Библию, знает Бодлера и Кафку, цитирует Пушкина или Толстого, но если его головной мозг не способен во имя моральных принципов подавить свои инстинкты, то он — животное.

Еще момент. Мы говорили, что удовлетворение инстинк­тов приносит животному удовольствие, но, победив в себе инстинкты, человек получает удовольствие от своего твор­чества, от уважения людей, от сознания своей полезности.