Стиви знала, что он честно ответил на ее вопрос. Он и раньше всегда был честен с ней и не изменился с тех пор. Она молчала.

– Ты была не права, Стефани. Ты не должна была скрывать от меня свою беременность.

– Но я была вынуждена, Джанни.

– Ты решила за меня. Это неправильно, Стефани. Я имел право принимать решение.

– Я знаю. Но для меня это был лучший выход. По крайней мере, тогда я думала так.

– Как же ты объясняла свою беременность?

– Я никому ничего не объясняла. Я никому не сказала, кто отец моего ребенка.

– А Джардины? Как они это приняли?

– Всем пришлось смириться с этим. Я просто отказывалась обсуждать эту тему.

– Потрясающе.

– Но никто ничего не мог сделать, Джанни. А у родителей моего мужа не было никакого выбора. Они не могли без меня обойтись. Я была нужна Брюсу, чтобы руководить компанией.

– Ты проделала отличную работу в «Джардин». Я следил за твоими успехами и гордился тобой.

Наклонясь к Стиви, он спросил:

– А почему же сейчас ты приехала, чтобы рассказать мне о нашей дочери? После всех этих лет. Это связано с ее ранением?

– Ты прав. Когда Хлоя была без сознания, я дала мысленное обещание. Я решила, что расскажу ей правду об отце, если она выздоровеет. Я хотела это сделать, Джанни. Я хотела рассказать ей о тебе. И я очень хочу, чтобы ты приехал в Лондон и увиделся с ней. Для меня очень важно, чтобы это случилось. Задолго до ранения она замучила меня вопросами о том, кто ее отец. Теперь я понимаю, что это естественный интерес. Что она была права.

– Конечно, она была права. Я ее прекрасно понимаю. И ты до сих пор ничего ей не сказала обо мне?

– Нет, пока нет. Я ведь знаю, какие проблемы для тебя могут возникнуть, ведь у тебя семья. Я не хочу вмешиваться в твою жизнь. И как посмотрит на это твоя жена…

– Я вдовец, – перебил ее Караселли.

– О, мне очень жаль… – Стиви замолчала под его суровым взглядом.

Он покачал головой.

– Я не собираюсь лицемерить, Стефани. Ты же знаешь, какой неудачной была моя семейная жизнь. Кроме того, когда Рената умерла, мы уже давно не жили вместе. Она оставила меня двенадцать лет назад. Ушла к другому. Когда четыре года назад Рената умерла, она жила с этим мужчиной.

– Вот как! А что Карло и Франческо? Чем они занимаются?

На глазах Джанни показались слезы, но он не стыдился их. Он знал, что Стиви поймет.

– Франческо умер, Стефани. Мой сын погиб в автокатастрофе пять лет назад. Карло здоров.

– Я так тебе сочувствую, Джанни. От всего сердца. Я знаю, как ты любил его. Мы все получаем свою долю страданий.

– Ты права. Жизнь жестока со всеми.

Они молчали. Затем Караселли спросил:

– Скажи мне, Стефани, а кого Хлоя считает своим отцом? Ты ведь должна была написать что-то в свидетельстве о рождении.

– Там написано: Джон Лейн. – Стиви лукаво улыбнулась. – Думаю, ты помнишь это имя.

Джанни заразительно рассмеялся. Его темные глаза наполнились весельем, которое вытеснило мрачные тени прошлого.

– Еще бы мне не помнить! Джон – это Джанни по-английски. А Лейн, потому что я всегда останавливался в Лондоне на Парк-лейн. Мое придуманное имя, когда я звонил в твой офис.

Она кивнула.

– А как выглядит моя дочь?

Стиви открыла сумочку. Когда она доставала фотографию, на письменном столе Караселли зазвонил телефон.

– Прости, я должен ответить на этот звонок, – сказал он и быстро подошел к столу.

Пока Джанни разговаривал по телефону, Стиви не сводила с него глаз.