Пока Джанни разговаривал по телефону, Стиви не сводила с него глаз. Он почти не изменился за эти годы. Сейчас ему пятьдесят четыре. Он на семь лет старше ее. Но годы пощадили его. Мощная мускулатура, лицо почти без морщин, прекрасный загар. Джанни всегда был спортсменом. Он играл в теннис, ходил под парусом, проводил на природе столько времени, сколько ему позволяли дела.

Его темные волосы поседели на висках, но это только придало благородства его мужественному облику. Он еще очень красив. Для Стиви он всегда был самым красивым мужчиной в мире. Высокий, стройный, полный жизненной силы и энергии, которая когда-то мгновенно покорила Стиви. Нет, он ничуть не изменился. Но жизнь на нем оставила свой трагический след – печать горя и страданий.

За годы их разлуки Караселли стал одним из самых крупных промышленных магнатов Италии. Его называли шелковым королем, но ему принадлежали также отели, торговые центры, заводы и многое другое. Стиви знала об этом, она следила по газетам за ростом его компании, а имя Караселли самые крупные английские деловые издания упоминали нередко.

Джанни повесил трубку и вернулся к своему креслу.

Глядя на его безупречный костюм, Стиви подумала: «Он по-прежнему всегда элегантен, как лондонский денди прошлого века».

– Это она? – спросил Караселли, усаживаясь.

– Да, я сняла ее прошлым летом в Коннектикуте.

Джанни долго молча рассматривал снимок.

– Она похожа на меня.

– Да, очень похожа. Особенно глаза и лоб. И у нее твой упрямый подбородок, Джанни.

– Можно мне оставить у себя это фото?

– Да. Но, может быть, ты приедешь и посмотришь на оригинал?

– Ты не сможешь мне помешать это сделать. Никто мне не помешает.

Караселли решительно встал и прошелся по кабинету.

Наконец он подошел к Стиви, взял ее руку и тихо сказал:

– Если бы ты сказала мне тогда, Стефани, может быть, я нашел бы выход.

И снова в его темных выразительных глазах появилась глубокая грусть.

– Может быть, – прошептала Стиви. – Но теперь я хочу познакомить вас. Я поступила неправильно, разлучив вас, и хочу исправить свою ошибку.

Стиви помнила, что Джанни всегда был лихим водителем. Он никогда не сбрасывал скорость на поворотах и при малейшей возможности шел на обгон. Поэтому ровная спокойная езда удивила Стиви.

Они ехали из Милана на виллу Джанни на озере Комо, и Караселли вел машину на удивление спокойно. Джанни сразу уловил ее реакцию – он всегда читал ее мысли и сказал:

– Я стал осторожным водителем. Это смерть Франческо так повлияла на меня. Он быстро ехал, разговаривая с подружкой, и не заметил огромный грузовик, который выруливал из-за поворота. Столкновение было ужасным. Франческо и Лилиан погибли на месте.

– Мне очень жаль, Джанни, – тихо сказала Стиви. – Я знаю, каким любящим отцом ты всегда был. Теперь я особенно хорошо представляю твои чувства. Ничто не может примирить с гибелью детей.

– Да, это так.

Оставшуюся часть пути Караселли молчал. Стиви тоже погрузилась в свои мысли. Она думала о Джанни. На его приглашение поужинать на его вилле она откликнулась без колебаний. И теперь они снова рядом, как будто не существовало этой разлуки длиной в целую жизнь – жизнь их дочери. Им всегда было легко и хорошо вместе, и теперь эта легкость возникла вновь.

«Он почти не изменился, – думала Стиви. – Да, мы оба стали старше, нам пришлось много пережить, и время оставило свой след на наших лицах, но, мне кажется, души остались прежними. Мы те же, что двадцать лет назад, когда впервые увидели друг друга».

Несмотря на легкость общения и взаимопонимание, Стиви была очень напряжена.