Ужин оказался приготовленным на славу, такой не стыдно было бы подать в любом богатом и благородном доме. На большом серебряном блюде лежала горка копченого мяса, тушеные бобы с луком и морковью плавали в тонком ароматном сырном соусе. Хлеб был белым вкусным и горячим, только что из печи. На столе имелся и большой выбор великолепных вин.

— У тебя талантливый повар, Дельвор, — заметила Полгара.

— Благодарю тебя, моя госпожа, — ответил драсниец. — Он обходится мне в несколько лишних десятков крон в год, и хотя очень своенравен, стоит всех расходов и неудобств.

— А что там ты говорил насчет любопытствующего купца из Ангарака? — спросил Белгарат, доставая с блюда пару кусков мяса.

— Он приехал на ярмарку несколько дней назад с пятью-шестью слугами, но никаких лошадей с поклажей с ним не было, повозок тоже. Видно, что лошадей он гнал во весь опор, словно он и его люди сильно торопились сюда. За делами я его не видел. Он и его люди только ходят да выспрашивают.

— И расспрашивают про нас?

— Не то чтобы поименно, о старейший, но суть его вопросов не оставляет сомнений. Причем он предлагает деньги за сведения, и немалые.

— И откуда же он родом, этот купец?

— Говорит, будто он надракиец, но если он надракиец, то я тогда талл. По-моему, он маллореец — среднего роста, крепкий, чисто выбритый и неброско одетый. Единственно, что в нем есть необычного, так это глаза. Кажется, что они совершенно белесые — кроме зрачков. Совсем лишены цвета.

Полгара быстро подняла голову и спросила:

— Он слепой?

— Слепой? Нет, не думаю. Он, по-моему, видит, куда идет. А почему ты так спрашиваешь, моя госпожа?

— Те свойства, что ты сейчас описал, встречаются крайне редко, — ответила Полгара. — Большинство людей, страдающих этим, слепнут.

— Если мы, выехав отсюда, не хотим через десяток минут увидеть этого человека за спиной, нам потребуется как-то отвлечь его, — сказал Шелк, поигрывая хрустальным стаканом. Он оглядел друзей. — Не думаю, что у кого-либо из вас осталась хотя бы одна свинцовая монетка — из тех, что вы прятали в мургосской палатке, когда были здесь в последний раз.

— Боюсь, что нет, Шелк. Несколько месяцев назад мне пришлось пройти через таможню на толнедрийской границе. Я подумала, что мне ни к чему, чтобы таможенники нашли в моих вещах такие вещи, и закопала их под деревом.

— Свинцовые монеты? — удивилась Сенедра. — Что можно купить за монеты, сделанные из свинца?

— Они имеют покрытие, ваше величество, — ответил ей Дельвор, — и точь-в-точь похожи на толнедрийские золотые кроны.

Сенедра внезапно побледнела, потом с трудом вымолвила:

— Это ужасно!

Дельвор удивленно посмотрел на Сенедру, он никак не мог понять, что же вызвало ее столь бурную реакцию.

— Ее величество — толнедрийка, Дельвор, — пояснил Шелк, — и подделка денег задевает толнедрийца за самое сердце. Я думаю, это связано с их религией.

— Не вижу в этом ничего странного, принц Хелдар, — сухо сказала Сенедра.

После ужина они еще немного побеседовали. Это был разговор людей, которые наслаждались долгожданным теплом и сытостью. Потом Дельвор отвел их в соседнюю палатку, разделенную на несколько спален. Гарион заснул, едва коснувшись подушки, и проснулся на следующее утро значительно посвежевшим, таким он не был уже несколько недель. Он потихоньку оделся, стараясь не будить Сенедру, и вышел в главную палатку.

Шелк и Дельвор сидели за столом и тихо беседовали.