Иосиф заглянул в «теремок», поразился чистоте и удобной планировке помещений, а затем вместе с другими туристами направился в павильон. Люся открыла входную дверь, желающие уселись за столики, где стояли бутылки с напитками.

– И умывальники, и дезинфицируемые полотенца – убедительная реклама, – заметила пожилая седоволосая дама в брюках, активистка шведского движения за гуманное обращение с животными. – Но реклама – еще не жизнь. Отражает ли она повседневный быт? Насилие добра – тоже насилие… Я читала в английском журнале об этих новых общинах. Специалисты утверждают, что это пропагандистская, рабская по существу система, которая загоняет личность в железную клетку, предписывая ей ритм жизни, навязывая работы, короче говоря, это нечто фабрики по выращиванию шампиньонов, только вместо грибов получают безликих, со всем согласных людей.

Люся отбросила со лба светлую челку.

– Не торопитесь, я покажу все монеты из нашего кошелька, вы возьмете на зуб любую. Госпожа Лундстрем (я, кажется, правильно запомнила вашу фамилию?) приводит мнение тех, кто в принципе отрицает целесообразность общинного быта. Что же, давайте проэкзаменуем каждый элемент нашей жизни прежде всего с точки зрения свободы личности. Ищите, настойчивей ищите противоречия или неясности в моих объяснениях. Вам самим предстоит ответить на вопрос: значит что‑нибудь наш опыт для раскрепощения каждого человека или ничего не значит?.. Я убеждена, что община не допускает никакого насилия над общинниками. Поскольку принцип вступления в общину – полная добровольность, общинника не может неволить ежедневный трудовой урок, кстати, без понуканий – быстрее, больше!.. Вообще, стратегия нашей общественной жизни совсем иная, нежели та, что еще преобладает среди человечества. Преобладающая стратегия требует возможно большей прибыли, ради нее вздуваются масштабы производства, происходит технологическая гонка. Кто быстрее, кто лучше, кто навязчивей, тот господствует на рынках, стало быть, получает дополнительные козыри: эксплуатирует уже не только трудящихся своей страны, но и население прочих стран, которые продают сырье или покупают готовые изделия… Стратегия развития в нашей общине иная: эффективность производства – лишь следствие подчинения всех общественных сил задаче непрерывного развития, совершенствования каждой личности. Мы не участвуем в эксплуатации более слабых, но не позволяем эксплуатировать себя более сильным, памятуя о том, что первоблаго – благоприятная среда жизни. Отсюда – минимум производства при максимуме заботы о природе, ее ресурсах и досуге, необходимом для развития созидательного потенциала человека… Если бы не внешние обстоятельства, мы бы производили ровно столько, чтобы нам хватало на потребление и на воспроизводство. Мы вынуждены пока поддерживать состязательную мощь государства, поэтому подстраиваем технологические возможности к высшему международному уровню, успешно конкурируя на внешних рынках… Нас стараются вытеснить, нам создают массу помех, но мы не делаем из этого трагедии, понимая, что реальная история всегда накладывает свои ограничения, а несовершенный мир всегда упорно борется против всякого совершенства.

– Как бы вы строили отношения, если бы вокруг существовали такие же общины?

– Мы бы свели производство до неотложных потребностей и не торопились бы менять технологию, не получив полной отдачи от прежней. Зато шагали бы не с одной технологической ступеньки на другую, а сразу через две‑три ступеньки… Торговали бы по гораздо более справедливым ценам, а в перспективе перешли бы к эквивалентному обмену… Вообще говоря, будущее общины, как и будущее всего людского сообщества, – в том, чтобы покончить с зависимостью от старого мирового рынка, орудия хищничества и кабалы.