Он верно рассудил, что подле Федорова уже есть свой человек, и побежал к птицеферме. Местность была хорошо знакома. Вот здесь шоссе, там жилой корпус и дорога к столовой.

«Почему преступник крутится на территории общины? Что ему нужно?..»

Иосиф потянул дверь на себя и вошел, встреченный стойкими запахами автоматизированного куриного царства. В комнате для персонала никого не было, пуста была и раздевалка. Иосиф решил обойти всю ферму.

Кудахтали в клетках куры – кто вспугнул их? Чуть слышно работала вентиляция. Крутились колеса – электронный механизм тащил в ковшиках снесенные яйца и укладывал их в прессованные коробки‑гнезда.

«Негодяи хотели бы устроить жизнь всего человечества по типу этой фермы, – подумал Иосиф, ступая по выложенному кирпичом полу. – Железные клетки, оптимальный рацион и – результат труда, уносимый к хозяину электронными ковшиками… Человек не освободится, пока не освободит закабаленную им природу. Все эти прирученные животные должны получить от своего существования нечто большее, нежели дешевую технологию выращивания и забоя. Когда человек поймет, что даже червь имеет равное с ним право на землю и воду, он освободится от гордыни, первопричины пороков. Может, это и пробудит гордость… Где иерархия насилия, там нет справедливости…»

И вдруг его прожег взгляд. Инстинктивно Иосиф шагнул в сторону и обернулся, – тяжелый нож, брошенный опытной рукой, воткнулся в деревянный столб – чуть выше головы Иосифа.

Из‑за огромной бочки, как паук, выскочил «князь тьмы». Кривую физиономию искажала ненависть, волосатые руки сжимали стальной крюк – с его помощью рабочие передвигают по рельсам емкость для кормовой смеси.

– Негодяй! – вскричал Иосиф. – Попался!

– Попался – ты!

Чернявый замахнулся.

Иосиф успел присесть – крюк просвистел над его головой. Не давая опомниться, негодяй подскочил и ударил Иосифа ногой в живот.

Перед глазами поплыли радужные круги, перехватило дыхание. Но гнев вернул Иосифу мужество и решимость. Он знал, что сильней своего врага, знал, что победит, и неожиданным броском опрокинул его на пол.

– Не уйдешь! Не я, люди будут судить тебя, и твоя казнь станет праздником всеобщего освобождения!

– Никто и никогда не узнает обо мне! – прорычал чернявый. – Если даже сброд тупых фанатиков этой грязной общины на время пересилит меня, они все равно не доберутся до сути. Я, я правлю миром! Я единственный полновластный творец событий!

– Лжешь, – оборвал Иосиф, – события творятся вопреки твоим преступным желаниям. Пожар и смерть – не события, это обрыв событий, события – рождение новой мудрости, нового добра и новых людей. События – это подвиги во имя правды.

– Ненавижу! Всех ненавижу! – чернявый задыхался, пена проступила в уголках кривого рта. – Думаешь, при помощи добра можно построить мир, где все будут свободны? Нет и нет! Тупые невежды, вы не знаете, насколько противоречивы вещи и явления, о, не знаете! Великие знания принадлежат только нам, мы навечно сохраним их в тайне!

– Замолчи, – сказал Иосиф. – Омерзительна твоя самоуверенность и жажда паразитировать на всем, что существует, на живом и мертвом… Сейчас сюда придут люди, твоя песенка завершится. Сколь ты ни ловок и сколь ни многолик, а все же пройти сквозь каменные стены тебе не дано.

– При мне мой скипетр! Тюрьма – не для таких, как я! Тюрьма – для таких, как ты!.. Ха‑ха‑ха! Сейчас, сейчас, пока сброд увлечен поисками прошлогоднего снега, произойдет взрыв, плотина разрушится, и вода зальет и затопит пространство на десятки километров вокруг!.