Митчелл кивнул. Он помнил это.

– А сверкающий камень, который ты увидел – он был большой?

– Да, большой.

– Примерно с дюйм?

– Больше. Дюймов пять, готов поспорить. – В ответе мальчика не было и следа неуверенности.

Отметив ошибку, Митчелл постарался объяснить себе её происхождение. Камень был примерно два с половиной дюйма в длину, а ширина и толщина его были значительно меньше. Мальчик, видевший камень только мельком, не мог знать его точных размеров.

Эти рассуждения обескуражили Митчелла. Он начал делать скидки, а это было недопустимо. Он немного помедлил. Ему нужно было выяснить, касался ли Билли кристалла, но он не знал, как подвести мальчика к этому вопросу.

– Судя по тому, что ты рассказал корреспонденту газеты, – начал он, – ты признаёшь, что твой друг… как его звали? – Он ждал ответа.

– Сет Митчелл.

– …Сет Митчелл заметил камень первым. И всё‑таки ты решил им завладеть?

Мальчик с трудом проглотил слюну:

– Я не хотел ничего плохого.

Митчелл отнюдь не собирался пристыдить мальчика и быстро сказал:

– Ну конечно, Билли. Когда я сам был мальчиком, вещью владел тот, кому она доставалась. А кто первый увидел – было неважно. – Он ободряюще улыбнулся.

Билли сказал:

– Я только хотел сам отнести его в музей.

Неожиданно волна воспоминаний пронеслась в голове Митчелла.

«Ну конечно, – подумал он, – вот теперь я вспомнил».

Он даже сообразил, почему забыл об этом раньше. Музей библиотеки принял дар очень неохотно, поскольку за те дни, которые камень провёл в кармане Митчелла, он потускнел и потерял всю привлекательность. Библиотекарша пробурчала что‑то о том, что маленьких детей не следует травмировать. Именно эти слова его так расстроили в то время, что потребовалось конкретное указание события, чтобы он о нём вспомнил.

Было трудно представить, чтобы такой конкретной информацией располагал человек, выдававший себя за другого. И всё же это означало, что когда Билли Бингхэм исчез…

Его мозг не мог смириться с такой возможностью. Ему уже говорил наблюдавший его врач, что преследовавшие его видения, такие же, что и у этого мальчика, были связаны с чрезмерной впечатлительностью.

Митчелл глубоко вздохнул.

– Хорошо. Ещё два вопроса. Какое время дня это было?

– Мы с Сетом решили пойти искупаться после школы, – ответил Билли. – Ближе к вечеру.

– Ладно. Судя по газете, ты добрался домой только около десяти вечера. Где же ты был с половины пятого до десяти часов вечера?

– Нигде я не был, – ответил мальчик. – Мы с Сетом подрались из‑за камня. Я упал. А когда я встал, было уже темно. – Его глаза наполнились слезами. – Я не знаю, что случилось. Он, наверное, бросил меня одного и сбежал.

Митчелл поднялся, лихорадочно думая: «Это невероятно. Мне надо самому показаться врачу».

Он всё же задержался и задал последний вопрос:

– Тебя кто‑нибудь ещё навещал? Ну, помимо полиции, толстяка и меня?

– Только женщина из библиотеки.

– Библиотеки? – недоверчиво переспросил Митчелл.

– Она хотела знать точное время, когда я очнулся у озера. Её зовут Эдит Прайс, и она работает в библиотеке. Время я, конечно, не знал.

Всё это не имело никакого смысла. Митчелл быстро попрощался, стараясь проявить дружелюбие, которого больше не чувствовал:

– Что ж, Билли, я больше не буду отрывать тебя от комиксов. Большое спасибо.

Он вышел из палаты и направился в гостиницу. Расплатившись за номер, он сел в машину, взятую напрокат, и поехал в аэропорт.