Каин откашлялся и решительно наклонил голову. Рядом мог быть кто угодно, в том числе и вары, которые каким-то образом могли узнать, что это он захватил Сальваторе. Он и прежде имел дело с Сальваторе, и этот высокомерный король оборотней всегда только раздражал его.

Именно поэтому Каин старался редко видеться с королем варов — раз или два за десяток лет.

— Я сказал, что позабочусь о Сальваторе, что я и сделал, — сказал Каин в темноту, решив: будь что будет.

— Ты также обещал, что помешаешь ему встретить чистокровку, пока я не буду готов действовать, — прозвучал из темноты насмешливый голос компаньона.

— Это случилось не по моей вине.

Каин почувствовал, как близок он к превращению. Его кожу кололи невидимые иголки, но надо было удержать в себе рычащего волка. Он всегда просыпался, когда возникала опасность.

— Если ты думаешь, что у тебя получится лучше, то забирай его.

— Еще не пришло время.

— Время для чего?

— Время, когда сбудется предсказание.

— Я жду уже тридцать лет, когда сбудутся эти предсказания, — проворчал Каин, — и уже устал от пустых обещаний.

— Ты сомневаешься в моей власти? — прорычал невидимый во тьме вар.

Каин проглотил слова обиды, понимая, что зашел уже слишком далеко. Этот вар пока был ему нужен, но когда-нибудь…

— Нет, — ответил он.

— Не забывай об этом. Если с Сальваторе что-нибудь случится, прежде чем я буду готов, то я сниму с тебя кожу и отдам тебя стервятникам.

Зловонный порыв холодом обжег Каина, и знакомый силуэт растаял в тени.

Каин сосчитал до ста, потом для верности еще до пятидесяти. Наконец, почувствовав, что остался один, он повернулся и сплюнул в грязь.

«Когда-нибудь я убью этого ублюдка», — подумал он.

Когда Харли проснулась, в ее голове, казалось, грохотал барабан. Она облизала сухие губы и почувствовала, что лежит в крепких объятиях удивительного вара, с которым недавно познакомилась в саду.

В беспамятстве она прижалась к нему, чувствуя жар его тела и богатый мускусный запах, который, похоже, действительно мог соблазнить любую из женщин в минуту слабости.

Руки Сальваторе оказались внизу, и Харли показалось, будто она сидит на его больших ладонях. Спустя мгновение она словно толчком вышла из этого забытья. Где сейчас был ее рассудок?!

Харли оттолкнула Сальваторе и вскочила. Он остался лежать на спине, сверкая своей самодовольной улыбкой.

— Вы всех так ощупываете?

Сальваторе сложил руки на животе и скрестил ноги. Должно быть, он нелепо смотрелся на цементном полу в перепачканном дорогом костюме и с взъерошенными волосами. Но Харли вдруг захотелось прижаться к нему. Она не могла отвести взгляда от его лица, загорелого до бронзового оттенка, полных чувственных губ, светлых золотистых глаз.

— Только тех, кто прижимается ко мне во сне, — ответил Сальваторе. — Если кто первый и начал, то не я.

Хуже всего было то, что Харли совершенно не помнила, как оказалась на нем. Она начала думать, что сама внезапно потеряла рассудок.

— Держите себя в руках, — проговорила она, чувствуя, как Сальваторе начинает ее все более раздражать.

— Лучше вас, — ответил Сальваторе, поднимаясь с пола одним неуловимым движением.